-За что Мишке глаз подбил?
-Чего?
Они задавали друг другу какие-то вопросы, не отвечая ни на один. Матвей топтался рядом, сверху вниз девушке в глаза заглядывал. Сердито бурчал, что все бабы стервы, какой ни коснись. На улице внезапно повалил снег. Крупные хлопья сшивали между собой серое небо и грязный асфальт. Тянулись точно бесконечное кружево. Устыдившись своего безобразия, суббота спряталась за нарядной вуалью.
Маша, отдернув тюль, смотрела в окно. Снега все прибывало.
-Слушай...
Срывающимся голосом начал было Матвей. Увы. Что именно хотел произнести хирург, осталось его тайной. С дивана громко застонала подружка.
-Маш, Маш!
-?
-Тошнит...
О-ля-ля. Следующие пол часа троица провела в ванной и туалете. Незадачливую пьяницу старательно накачивали кипяченой водой. Врач командовал.
-Желудок надо промыть хорошенько.
Маша слушалась, грела воду, бегала туда-сюда. Георгия выгнала, вышибла в шею - гостей обихаживать. Приказала, бессознательно пародируя интонации Макса.
-Кыш!
Шоу должно продолжаться. Люди не виноваты. А она как подружка может и покрутиться. Доктор остался. Человек в белом халате, клятва Гиппократа и все такое. У Светы никак не получалось, засунуть два пальца в рот поглубже. Она тонко плакала, охала. Матвей гладил студентку по мокрому потному лбу, утешал. Потом попросил открыть рот пошире.
-Десять секунд мучений и сразу будет легче. Верь.
-У-у-у... Я не могу.
-Тебе и не надо ничего мочь.
-У-у-у... Противно как...
-Чур, не кусаться.
Вдвоем они, трогательно обнимаясь, наклонились над унитазом. Маше стало смешно. Наконец, вспенившееся содержимое желудка, было извергнуто. Лицо умыто. Света всхлипывала, прижимаясь к хирургу. Безжалостный Матвей велел повторить экзекуцию.
-Выпей еще воды.
-Так много?
-Надо.
После всего, затолкав в Светлану упаковку активированного угля и пол стакана теплого чая, доктор уложил несчастную, всхлипывающую страдалицу назад на диванчик. Появился носатый джигит - Георгий. Пожертвовал из шкафа чистую, выглаженную футболку. Ушел обратно к гостям, вновь вытолканный в шею.
-Может, помочь?
-Кыш!
Перепачканную водолазку перепившей подружки, стиснув зубы, чтобы унять брезгливость, застирала Полежаева. Повесила на батарею. Глотнула на кухне кипяченой воды. Вернулась в комнату. С неудовольствием обнаружила, что весь браслет, (один из двух, подаренных Максом) заляпан, хрен знает чем. В узоры плетения набилась разная гадость, включая хозяйственное мыло. Первый раз выпендрилась, нацепила подарочек. Молодец! А замочек, то хитрый, без посторонней помощи едва ли расстегнешь.
-Блин!
-Что такое?
Почти ласково спросил хирург. Маша ткнула в наглую красивую морду своим запястьем.
-Помоги.
-Момент.
Показала ноготком.
-Вот здесь нажми, пожалуйста.
Щелк. Браслет остался в руке у доктора. Матвей сжал кулак. Покачал, точно взвешивая. Маша потянулась - забрать свое украшение. Доктор отдернул руку. Заговорил поучительно. Голос стал едким до невозможности.
-Весомый подарочек. Стиль - бандитский. Спорю, что знаю, откуда у тебя эта вещица.
-Отдай, он... грязный. Его отдраить нужно, если, вообще не кипятить.
Сморщилась Маша, не вступая в пререкания по поводу личности дарителя.
-Золото не кипятят.
Ответить Полежаева не успела. Матвей сунул в карман джинсов браслет и вышел из комнаты.
-Эй, это что еще за фигня?
Возмутилась было владелица браслета, но ее тут же, остановив на пол пути, переквалифицировал в сестры милосердия жалобный глас страдалицы.
-Маша...
-Что?
-Маш, глаза болят, сильно.
Умирающим тоном пропищала Света.
-Ясно.
Полежаева была существом понятливым, выключила верхний свет. Зажгла настольную лампу. Стопка книг с закладками, тетради. Ни пылинки. Вот аккуратист, студент-хозяин. В рамке - портрет строгой дамы, похожей на орлицу. Мама? Какая суровая. Глаза умные. Полежаева поежилась под жестким взглядом предполагаемой родительницы. Отсалютовала фотографии. Четко, будто рапортуя, отчеканила, подражая речи Гиви.
-Ваш сын превосходно воспитан! Супер. И друзья у него люди достойные.
Подошла к дивану, наклонилась к подружке, спросила участливо.
-Как ты?
Светка не отвечала, сопела носом. Щеки порозовели. Руки трогательно вытянуты поверх пледа. Губы недовольно надуты, как у обиженного ребенка. Мокрая челка прилипла ко лбу. Спит? Точно. Доктор опять заглянул в комнату. Позвонил браслетом - кажется отмытым...Подразнил да и спрятал в карман. Маша решила пока не обращать внимания на чудачества подвыпившего большого мальчика. Не съест же он, в самом деле, ее украшение! Раздосадованный нулевой реакцией на свои движения, доктор спросил.
-Как дела?
-Картина Репина: "Полный порядок".
Вздохнула Полежаева. Шлепнулась в кресло, бросила взгляд в окно. Снега в воздухе, как ни бывало. Матвей подошел ближе, присел на краешек дивана. Взял сонную Свету за руку, пульс проверил. Выделывается? Специалист. Спросил, не глядя на Машу.
-Ты сама как?
-Картина Сурикова: "Праздник удался".
Зевнула Полежаева и вытянула ноги.
-С чего она у тебя так наклюкалась?
Спросил врач.
-У меня?
Изумилась Полежаева.
-Она ведь твоя подруга. Ты ее лучше знаешь. Часто с ней такое бывает?
Поразмыслив, Маша ответила.
-Нет. Она не из тех, кто любит упиться в хлам. Просто чача крепкая, Светка непривычная, ест зараза такая, мало. На диете сидит. Может, поэтому? Ты еще...
-Я?
Теперь уже поразился Матвей.
-Конечно. Такой потрясающий воображение мужик по соседству. Ухаживает, понимаешь. Разве легко девушке устоять? Блин. Ты ей понравился, сразу видно. Вот и результат.
-Выходит, это моя вина?
-Чуть-чуть. Свою голову тоже надо иметь, ясен перец.
-Ага, вина общая.
-Ну?
-Вместе и домой повезем.
-У тебя же нет машины.
Сказала Полежаева и осеклась. Вспомнив, отчего то сразу же Макса. Видимо, телепатия существует, доктор напрягся, похлопал себя по карману, встал, произнес сухо.
-Зверев тебя избаловал, дорогуша.
Вышел из комнаты, Маше стало неловко. Вот, не хотела, а наступила мужику на мозоль. Говорил же Буров, что друг-доктор комплексует по причине безлошадности? Говорил. Кто ее за язык тянул, спрашивается. А с другой стороны? Тот же Мишка докладывал, что невеста, а теперь давным-давно жена, у Матвея из богатой семьи. И с полным комплектом: квартира, авто, гараж.
К девяти начали-таки собираться. Компания продолжала гулять.
С помощью доктора Полежаева растолкала студентку, напоила очень крепким чаем, сводила в туалет. Дотащили вдвоем, дальше Маша справилась сама. Хотя стягивать трусики с горячего тела подружки, усаживать на унитаз, да еще и уговаривать...
-Пописай, ну, давай. Не стесняйся.
Все оказалось скорее смешно, чем противно, или унизительно. У Георгия в туалете была не только бумага, но и вот совсем роскошь - пачка тонких синих салфеток. Юный буржуин. Нет. Юный гедонист. Слово было новым. Дед просветил на днях. Маше понравилось. Вот и вставила к месту. Сунула подружке в непослушную руку синюю бумажку.
-Промокни.
Светка выронила салфетку в унитаз, кое-как использовав по назначению. Ладно. Ерунда. Теперь все в обратном порядке. Поставить на ноги. Натянуть трусики. Красивые какие, кипельно белые, с кружевами. Капроновые колготки. Поправить короткую юбочку. Как только Светка ходит по холоду голоногой? Не мерзнет, что ли? Запыхавшаяся Маша, вытерла пот со лба, мягкой синей бумажкой - не жалеть же хозяйские салфетки. Открыла дверь. Матвей ждал. Глаза у него были хитрые-прехитрые, да еще и с явной усмешечкой.
-Гиви предложил свои услуги. Может добросить нас до ее дома. Где живет твоя прелесть?
-Возле самолета.
-Ясно.
Никак не приходящую в себя подружку усадили на стульчик. Матвей придерживал ее за плечи, Маша обувала. Из зала выбрался толстый добродушный друг хозяина с очищенным мандарином в пухлой волосатой руке.