Маша задохнулась от возмущения.
- Как это не нужна?! Они меня любят!
Яга лишь печально усмехнулась.
- Тогда жди их. Если любят, значит, придут за тобой.
Маша задумалась. Родители вернутся домой ночью, и только тогда обнаружат, что дочери нет. Но ведь они могут решить, что Маша пошла к кому-нибудь в гости… Нет, родители придут нескоро. Надо придумывать что-то самой.
- Ты походи пока, осмотрись, - продолжала Яга. – Так привыкнешь быстрее. И вдыхай поглубже. Надо, чтобы дух моей еды поглубже в лёгкие зашёл, так и есть не противно будет. А есть надо, иначе нельзя. Будешь нутром как я, тогда и помогать мне сможешь.
- Как помогать? – спросила Маша без интереса. Оставаться здесь в качестве работницы Яги она, разумеется, не собиралась.
- Ну а что я, по-твоему, здесь делаю. Смотрю в волшебное зеркало, что на свете творится, и от неразумных беду отвожу. С той стороны, за окном – там мёртвые. Ты туда уж пока не смотри. А откуда ты пришла, там живые. Нельзя, чтобы живые к мёртвым раньше времени попадали, вот я за этим слежу. Отца-то твоего хорошо знаю, - сказала вдруг Яга.
- Откуда?!
- Пьёт он, меры не знает, того и гляди… Но я уж стараюсь. Ты знаешь.
Маша вспомнила свой сон, он часто ей снился, будто идёт она куда-то по дороге, а следом за ней её родители, и дорога не кончается. Вдруг отец падает мёртвый, Маша закапывает его и идёт дальше. Потом оглядывается назад и видит, мать пропала. Маша не ищет её, а идёт одна. Этот сон не имеет конца. Маша никуда не приходит, да и не знает она, куда идёт. Идёт да и всё.
- Вот и ты будешь мне помогать, я людей раньше времени за черту не пускаю, живых от мёртвых охраняю, а мёртвых от живых. А ты тех, чьё время пришло, будешь к мёртвым провожать, в Навь.
- А где прошлая твоя работница? Я читала о ней. Она вернулась домой?
- Нет. Нельзя ей было уже к живым возвращаться. Кто долго у меня жил, тому только к мёртвым можно. Ты если останешься тут дольше, чем на три дня, тоже не сможешь вернуться.
- Не хочу я так, - ответила Маша. – У тебя как-то всё тут неправильно устроено. Избушка без курьих ножек, меня в работницы хочешь взять. В сказке не так всё!
- На то она и сказка.
- Неинтересно это. Доброта и внимательность должны тебя победить. Я тебя внимательно слушала, а как обхитрить, не знаю.
- Обхитрить? – засмеялась Яга, и смех у неё оказался юным. – Зачем же это? Про доброту мне понравилось, но доброта – это ещё и честность. А сможешь ты быть честной?
- Конечно!
- Смотри. Давай условимся. Отпущу тебя, если будешь честной – в первую очередь с собой. Согласна?
- Конечно, согласна, - обрадовалась Маша. Кажется, начинаются наконец сказочные приключения!
- Тогда подойди сюда. – Яга дала Маше волшебное зеркало. В этом зеркале Маша увидела старый обшарпанный подвал. С потолка капала вода, по стенам ползали мокрицы. А на полу сидела девочка – младше Маши. Очень худая, она была одета в какие-то тряпки, под глазами чернели синяки. Рядом копошилась большая крыса, но у девочки от голода не хватало сил её отогнать.
- Кто это? – спросила Маша, дрожа от непонятного испуга.
- Это бедная девочка. Она не ела уже неделю. Родители её умерли, и никто не знает, где она. Ей осталось не больше трёх дней. Если за это время её не найдут, она погибнет, и тело её съедят крысы. Жалко её?
- Очень, - ответила Маша, и глаза её наполнились слезами.
- Справедливо это будет, если она умрёт? Заслужила она это?
- Нет, нет! Но как ей помочь? Где она?
- Хочешь её спасти?
- Конечно!
- Смотри ещё в зеркало. – На этот раз Маша увидела своих родителей. Отец лежал на проезжей части, мать, склонившись над ним, причитала. – Твой отец попал под машину. Ему уже вызвали скорую, но фельдшер, который к нему едет, ещё не опытен. Он ошибётся, упустит время, и тогда отца нельзя будет спасти. Но по соседней улице идёт хороший врач. Он уже на пенсии, но если он увидит твоего отца, он сможет помочь. Всё зависит от того, кто придёт первым, он или машина скорой помощи. Хочешь, чтобы твой отец жил?
- Хочу, - с болью ответила Маша, догадываясь, перед каким выбором её сейчас поставит Яга.
- Ну так решай, кому жить, девочке или твоему отцу. Честный выбор должен быть, вот что самое главное.
Маша разрыдалась. Разве любила она отца? Разве не боялась его? В конце концов, разве сделал он что-то хорошее, хоть кому-то? И как жалела она бедную девочку, не знала её, а будто уже любила. Отца знала, а её нет. Но её почти любила, а отца?
- Думай, Маша, - говорила Яга. – Эта девочка – она же как ты, когда была ещё ребёнком. Ведь она вырастет, может стать доктором, спасать людей… Она добрая.
Выбрать девочку?
- Но это твой отец. Ведь он родной тебе. В тебе много есть от него. Если он умрёт, то и мать не выдержит. Ведь она любит его. Ты попадёшь в детский дом. Ты хочешь в детский дом, Маша? - Зеркало закрутилось вместе со страшным отражением, у Маши плыло в глазах от слёз, и вся она тряслась. - Решай, Маша, - снова услышала она голос Яги. – Сейчас всё только в твоих руках.
Потом Маша так точно и не смогла вспомнить, выпало ли у неё зеркало случайно, или же она сама бросила его на пол. Но так или иначе – по полу избушки разлетелись мелкие осколки, а Маша выкрикнула:
- Не буду я ничего выбирать! Не хочу никого убивать!
Очень нескоро она осознала, что и в отце она видела себя, ведь была его родной дочерью, и в несчастной девочке. Что бы она ни решила, в конечном счёте она убила бы себя.
- Как же тогда? – тихо спросила Яга.
- Пусть я лучше останусь здесь насовсем!
Маша не знала, что если бы она выбрала, чтобы остался жив отец, он бы нашёл бедную девочку, когда полез в тот подвал чинить трубы. Не знала Маша и того, что если бы захотела она оставить жизнь девочке, то и тогда отец был бы жив, потому что только он мог спасти её. Родители не хватились Маши. Отец нашёл девочку в подвале и привёл её домой. Вскоре они начали считать её Машей, почти забыв о том, как у них эта девочка появилась. Она и вправду была очень похожа на их дочь. А сколько лет настоящей Маше, родители никогда точно не помнили. Потом все трое переехали, так что и в школе Машу если искали, то безуспешно. Девочка заняла её место.
А Маша и вправду осталась в избушке Бабы-яги навсегда. Больше ей никогда не приходилось выбирать, кому жить, а кому умереть. Всегда всё было предрешено. Она только открывала ворота, провожая человека в Навь, или уж Яга отпугивала заплутавшего путника. И Маша ни разу не пожалела о своём решении остаться.