— Да? А это кто тогда? — склонился над несчастной. — Слушай, я к тебе приехал, думал поживу по-братски, все дела. И на тебе.
— Леха, вот те крест, не знаю ее. Заблудилась наверно.
— Не похоже, — затем присмотрелся внимательно. — Глянь-ка на ногу, — стянул с ног девушки покрывало. — И запах чуешь, — втянул носом воздух. — Что-то тут не так. Ну-ка, свет организуй.
Саша сходил в бойлерную, запустил генератор, и через несколько минут в доме появилось электричество.
— Ну, — вернулся обратно. — Что дальше? Мать моя женщина! — воззрился на окровавленную штанину.
— Надо рану ее осмотреть, не нравится мне эта вонь. Неужели не чувствуешь? От нее разит волчарой.
— Да, чувствую, чувствую, — Саша тоже принюхался.
— Снимай с нее штаны.
— А почему я?
— Потому что я к ней и пальцем не притронусь, — скривился Алексей.
Саша потянулся было к пуговице на джинсах девушки, но на ходу передумал.
— Брат, ты совсем того? — Леша уставился на него с изломом в брови. — С бабы штаны снять не можешь? Ты что же, за эти годы реально, ни-ни? Ни одной пилотки не попробовал?
— Иди на хрен, — сразу оскорбился тот. — Я живу уединенно, ты знаешь почему.
— Ну, ладно. Так, снимать будешь, нет?
— А вдруг проснется?
— Слушай, посмотри на нее, она скорее во сне сдохнет. Блин, — оттолкнул брата в сторону. — Я тебя старше всего на пять минут, а такое ощущение, что на пять лет.
Мужчина навис над Машей, сейчас же ногти его обратились острыми длинными когтями. Леша зацепился когтем за штанину чуть выше колена и осторожно разрезал ткань, после открыл место ранения.
— Едрить твою через коромысло, — глянул на раны. — Точно волчара. У вас тут одичалые водятся что ли?
Места проколов изрядно покраснели и опухли, а от краев ран в разные стороны разошлись сине-черные прожилки.
— Да нет вроде. Я не встречал, по крайне мере. Только это не укус, — Саша тоже осмотрел ногу. — Скорее когтями прихватил.
— Все равно… Если не перекинется до завтра, как пить дать, сдохнет. И вот угораздило ее к нам завалиться, — опустился на стул. — Я из Москвы приехал, знаешь ли, не туристок дохлых таскать. Надо было в Тай лететь.
— Можно подумать, я тут промышляю жмуриками, — еще сильнее насупился брат. — Надо что-то делать, — принялся разглядывать лицо девушки. — Красивая ведь, жалко если того.
— Ага, будет тебе серая красавица.
— Какая разница. Наш долг ей помочь.
— Твой долг. Я с недавних пор баб ненавижу. По мне так все они суки блудливые.
— Леха, не пори горячку. Ненавидь свою бывшую сколько душе угодно, но этой помочь надо. Может, у нее семья осталась, дети?
— Не, вряд ли дети есть. Сам посмотри. Сисек нет, бедра узкие, слишком тощая для мамаши.
— А вдруг там много детей? Задолбали ее, вот и отощала? — засмеялся Саша. — Помнишь, как мы тиранили мать?
— Помню, — сразу погрустнел.
В этот момент девушка застонала, ее снова начало трясти, а синие вены на ноге пошли разрастаться дальше.
— Так, есть у меня кое-что, — Александр поспешил в кухню.
А вот Леша обратил внимание на странность. Яд оборотня дальше голени не пошел, синева скоро и вовсе померкла. Венозная сетка, конечно, сохранилась, но лишь вокруг проколов. Затем мужчина всмотрелся в лицо незнакомки, действительно, красивая. Волосы густые с рыжеватым оттенком, аккуратные черты лица, никакой косметики, как и силиконово- ботексных следов изменения внешности. И одета простенько. Видимо, местная. Только, больно глубоко в чащу забурилась. До ближайшего города аж четыреста с лишним километров.
Сейчас брат вернулся с какой-то склянкой в руках.
— Это что? — Леша кивнул на банку.
— Антисептик. Снимет воспаление. Только ее бы перенести в спальню.
— Чудесно. Неси. А мне, так и быть, давай банку.
На что Саша покачал головой, после чего подхватил девушку на руки, и все трое устремились на второй этаж.
Маша просыпалась тяжело. Голова была словно чугунная, в груди давило, глаза открыть удалось далеко не с первого раза, яркий свет мешал, а в носу стоял запах крови. Наверно, давление. Иногда с ней такое случалось, подскакивало ни с того, ни с сего. Помнится, в такие дни плашмя лежала в постели с тонометром под боком. И вот сейчас… опять. Девушка сквозь стоны разлепила-таки глаза.
Что-то как-то не так. Комната не ее. Или ее, но она здесь не убиралась как минимум полгода. Нет, точно не ее. Даже в самые нелегкие времена в институте, когда приходилось есть, спать и чуть ли не мыться с конспектами в руках, Маша себе такого бардака не позволяла. Здесь же, как бабушка любит говорить, черт ногу сломит. Вдруг случилась точно вспышка, и девушка резко подскочила, но тут же рухнула обратно, голова затрещала по швам. Но Маша вспомнила все, что произошло.