— Представьте себе, — Маруся развела руками, — в каком мы теперь дурацком положении. Я, конечно, не хотела бы вызвать гнев бабы Дуни, но и поступить иначе… — Маруся слегка покраснела.
— Мария Георгиевна, — Леонид вдруг сделался очень серьёзен, — я прошу вас, не нужно возвращать ваш комплект.
— Я не поняла, — нахмурилась Маруся.
— Дело в том, что до этого момента, — он решительно кивнул, — до этого момента я не считал себя вправе… до… официального согласия… Но это всё меняет.
— Теперь я вообще ничего не понимаю, — честно сказала Маруся.
— Сейчас… — Леонид прикрыл глаза и глубоко вздохнул: — Мария Георгиевна, будьте моей женой.
— Ах, я поняла! — воскликнула Маруся. — Я поняла, почему ваш облик и манера держаться кажутся мне знакомыми, и этот взгляд! Лёня, вы — Голицын?
— Я дал обязательство не произносить моей фамилии до…
— Ах, пустое! Можете и не произносить! Но почему вы сказали, что изумруды не могли быть иного оттенка, а?
Вот оно, внутри Маруси проснулся инквизитор!
— Но вы не ответили на мой вопрос, — он смотрел укоризненно.
— М-х-х… Видите ли, Лёня, я считаю, что месяц знакомства — это слишком мало для того, чтобы сделать выбор на всю оставшуюся жизнь.
— Это отказ?
— Нет, не отказ! — не согласилась Маруся. — Я принимаю ваши ухаживания и даже статус невесты. Но с назначением даты свадьбы прошу пока повременить.
— В таком случае… — Леонид расправил колье и нажал на крошечные сдерживающие замочки. Колье распалось на браслет, ожерелье и два кольца, до этого служивших чем-то вроде основы для креплений. — Прошу вашу руку, моя прекрасная дама.
— Как оригинально! — Маруся позволила надеть себе на пальчик тоненькое колечко. — Теперь я?
— Конечно.
— У нас нет свидетелей, но когда Маша с Дмитрием вернутся, попросим их?
— Обязательно. А теперь поцелуй?
Маруся улыбнулась:
— Может быть, для начала перейдём на «ты»?
Поцелуи, без сомнения, были приятной частью, и отвлёк их только звенящий колокольчик домоуправительницы, возвещающий о том, что обед готов.
— А как же про изумруды⁈ — вспомнила Маруся. — Почему они столь редкого цвета?
— Баба Дуня не переносит зелёный, — просто сказал Леонид. — Так было всегда. Если ей не нравится человек, она говорит, что он зелёный. И она ни разу не ошиблась.
— То есть, если человек зелёный?..
— Значит или врёт, или вор, или информацию о клане чужакам сливает. Гниль сидит в нём какая-то.
— Ах, вон оно что!
Они уселись за обеденный стол и уверили Надежду Николаевну, что сами справятся с наливанием супа из супницы в тарелки. Хотелось поговорить, а не на суровую физиономию таращиться.
— Меня, Марусенька, очень беспокоят озвученные тобой сроки. Не хотелось бы, чтобы бабуля сочла себя обманутой. Она умеет быть очень… неприятной.
— Я и сама размышляю над проблемой. Вряд ли нас выпустят отсюда до истечения срока, каких бы прошений мы ни подавали. Да и застрянут все эти прошения где-нибудь на полпути у особо дотошного делопроизводителя.
— И какой же ты видишь выход? Вижу же — видишь?
— Небольшой тайный визит.
— Знать бы ещё, в какую из резиденций отправляться.
— Так это просто! Телефон! Ты помнишь хотя бы один домашний номер?
— Конечно! Но, боюсь тебя огорчить, местная линия, скорее всего, прослушивается.
— А мы позвоним с другого! Смотри, что у меня есть!
— И что это?
— Дивная вещь!
ВИЗИТ
Светлейшая княгиня Голицына
В Омске началось странное движение и ёрзанье. Метались посыльные. Раздавались звонки. Курсировали туда и сюда глухие транспорты. И баба Дуня, которая любила всегда быть в центре событий, конечно же, направилась в головную столичную резиденцию клана Голицыных.
И вот зачем?
Она сидела здесь уже неделю, и всеобщая атмосфера секретности начала приводить её в раздражённое состояние. Куда ни ткни — лишь бледные намёки на информацию, а если хочешь чего посерьёзнее — кукиш с маслом и ужас в глазах: как же! Дело на контроле у самого государя!
Поэтому на затрезвонивший на весь кабинет телефон она посмотрела сердито. Сняла трубку:
— Ну?
— Авдотья Николаевна, по одному из конфиденциальных каналов позвонила девица Мария Рокотова, настоятельно просит соединить с вами.
— Да ну⁈ — восхитилась княгиня. — Сама⁈ По закрытому⁈ А вы-то, оглоеды, два месяца меня сказками про Китай кормите! Соединяй!
В трубке щёлкнуло, и звук изменился.
— Слушаю!
— Баба Дуня? — шипело немилосердно, словно аппарат, с которого звонили, был старый или убитый. А вернее всего — то и другое вместе.