— И что, так всё время будет? — спросила я Диму. Ужас же.
— Нет, что ты, только в знаковые моменты. Кстати! Забыл вам сказать! — он обратился уже ко всем. — Я довёл до отца, что с магической академией начались махинации.
— Думаешь, разберётся? — усомнилась я.
— Сегодня же! И ещё он просил тебя команды «Следопыта» и «Царицына» на Бриарей отправить и выпустить корабли.
— Запрут их Англичане в порту, как пить дать, — скептически высказался Александр.
— А если под прикрытием Бриарея? — Лёня прищурился, прикидывая. — По северному морскому пути. Правда, сейчас из-за морозов навигация там приостановлена, но Бриарею-то всё равно! Можно даже суда не выпускать заранее, чтоб не обмерзали. А в Мурманске спустить на воду.
— Или вообще в Петербурге! — у Добрыни аж глаза разгорелись. — Торжественно! При большом скоплении народа!
— Да, это выстрелит как показательная акция, — согласились все, и тут нас окончательно пригласили.
Хорошо, меня за руку вели, а то ведь я как тот дед из сказки, который «ни ступить, ни молвить не умеет». Куда вставать? Что говорить? Мать моя магия… Государыня сидела в окружении приличной свиты придворных, а по правую от неё руку стояла целая вереница слуг с серебряными подносами и какими-то бумагами на них.
Что — столько сюрпризов?
— Матушка! — сразу начал Дмитрий. — Позвольте представить вам мою невесту!
Господи Боже, что началось. Какие-то речи! Множественные поздравления. Внезапно столпившиеся вокруг нас девушки в большом количестве, называющие меня почему-то «сестрица». Всё пёстро вокруг и так шумно, у меня аж голова закружилась. Нас внезапно усадили, что-то начали дарить…Потом как-то всё внезапно закончилось, и государыня объявила, что помолвка — это прекрасно, и мы ещё продолжим, но и о других делах забывать не надо.
Мне что-то так страшно стало. Божечки, куда ж я голову сую? Какой-то ужас ужасный придворный, и как я со всем этим справлюсь-то? Но пока я ужасалась, картинка быстренько сменилась. Внезапно нам (девочкам) взялись вручать ордена — «Святой Анны» третьей степени, как мне потом сказала Маруся — это для гражданских. Это ещё за тот первый случай, когда с лисой воевали.
Потом на первый план вышли очень важные генералы, наших мужчин за проявленное мужество и решительность в условиях атаки многократно превосходящих сил противника поздравляли с присвоением внеочередных званий: мичманов произвели в лейтенанты, лейтенанта Голицына — в старшие лейтенанты, а есаула — в майоры.
Дальше все те же дяденьки-генералы вручали нам ордена Александра Невского — всем, кто в пикнике на Бриарее участвовал и решения по поводу английской эскадры принял.
— Этак скоро ходить тяжело станет, — пробормотала Анечка, и я была с ней согласна.
И на посошок — вот уж я удивилась так удивилась — министр Горчаков торжественно объявил о назначении единой даты венчания для Савелия с Анной и для Маруси с Леонидом… на послезавтра! Чтобы успеть до Масленицы, как мне потом объяснили. Девчонки, по-моему, оторопели тоже. Но самое поразительное было даже не в этом, а в том, что Маруся и Леонид получили торжественное уведомление о выделении их после венчания в отдельный род с дарованием им новой родовой фамилии «Петропавловские», в память погибшего крейсера.
К финалу этого мероприятия сообщили, что прибыл государь, и всю присутствующую толпу пригласили за торжественный стол — отмечать помолвку цесаревича и всё прочее. Однако я заметила, что Маруся с Лёней чем-то сильно озадачены. Спросить не представлялось возможности до самого отъезда в усадьбу, пока нас, троих девиц, не усадили на заднее сиденье большого представительного автомобиля.
— Мы опасаемся, что бабушке Голицыной не понравится такой поворот дела, — объяснила свою тревогу Маруся.
— Ах ты, точно! — Аня хлопнула себя по руке. — Вы ж, получается, из рода уходите!
— Вот именно…
БАБА ДУНЯ НЕДОВОЛЬНА
Авдотья Николаевна
Встреча носила исключительно закрытый характер. Чтобы понять, насколько исключительно — даже прислуга на неё не была допущена. Потому что уж кто-кто, а бабушка Голицына знала, что не стоит недооценивать влияние малых мира сего на политические расклады.
Давно были совершены все полагающиеся по этикету «приседания и подпрыгивания», как любил говаривать покойный муж, светлейший князь. Осталось главное.
— Ваше величество, похоже, кто-то решил, что Голицыны недостаточно лояльны трону.
— Я ждал от вас этой фразы, Авдотья Николаевна.
— А коли ждали, — княгиня сердито нахохлилась, — то могли бы и просчитать, что после объявления ваших намерений клан теперь имеет право настаивать на расторжении помолвки.