Лис взял корзинку и как будто поколебался.
— Господин Баграр. Я вижу, что ваша специализация — боевая магия, тогда как я — больше исследователь.
— Верно, и что же?
— Я… считаю неуместным вторгаться в область чужих решений, но всё же сочту необходимым предупредить лично вас.
— Я весь внимание, — Баграр сложил лапы на животе.
— Эта система миров достаточно агрессивна ко всем, кто рождён вне её. Вы могли заметить, что она почти совсем свободна даже от путешественников из скоплений систем достаточно близких. Первоначально мы не поняли, почему столь богатая система фактически изолирована. Мы полагали, что нашли золотую жилу. Но… как видите, лисы убедились в разрушительном воздействии на нас этого узла на собственной шкуре. Здесь погиб целый анклав, а оставшиеся впали в различные болезненные состояния. И мы оказались ещё достаточно устойчивыми! Я нашёл и осмотрел тело того мага, дроу…
— Вы имеете в виду вантийца?
— Да. Мембраны ментального поля изношены почти полностью. Местная мана, она буквально… выжигает их у чужаков. Если бы вы не убили его, он умер бы в ближайшие три дня. Я не буду спрашивать, но если вы провели здесь примерно то же время, что и он, я бы советовал вам вернуться в свой мир максимально быстро и пройти интенсивный восстановительный курс.
Лицо Баграра было невозмутимо:
— Благодарю за добрый совет.
— Я искренне надеюсь, что наши дороги никогда не пересекутся под злой звездой. Всего доброго.
Мужчина обернулся лисом, подхватил пастью корзинку и исчез. Баграр смотрел на растворяющийся энергетический след.
— Значит, времени у меня ещё меньше, чем я думал.
ОДНИ
Закрытая усадьба под Омском
Маша
Нас, конечно же, снабдили всем необходимым: предметами личной гигиены, набором одежды, имевшей на себе отпечаток вкуса домоуправительницы, письменными принадлежностями. О! «Пожалуйста, записывайте всё, что сочтёте важным для науки или истории! Или даже неважным — любые мелочи!» Мда.
Кроме того, в доме нашлась библиотека. Не очень богатая, но всё-таки. Я утащила к себе книжку, подумав: после всех этих приключений можно же мне немножко просто поваляться в кровати и почитать? И тут в дверь задолбили.
— Кто там? — настороженно спросила я.
— Муша, это я!
Баграр!
Я живо накинула на ночную рубашку толстый халат и откинула щеколду:
— Наконец-то! — я пропустила Баграра в комнату и выглянула в коридор, но там никого не было. — А где Катя?
— Её пока Филарет забрал. Всё-таки школа магоблокировщиков относительно приличная, я возражать не стал, что сможет — подхватит. Но с её базой долго там делать нечего, сразу говорю. Полгода. Ну, год от силы. Мушунь, ты послушай про другое. Тебя я сейчас могу оставить, да и о подружках твоих позаботился — только на шею себе сесть не дайте! Запас маны набрал. Вантийца догнал — самое главное, что меня тут держало.
— Ты уходишь⁈
— В Гертнии война, Муша… А, кроме того, лисья морда перед уходом сказал мне кое-что, хотелось бы проверить, не сбрехал ли.
И Баграр пересказал мне финальный с лисом разговор.
— Ужас какой-то…
— Самое неприятное, что если он прав, навестить тебя раньше чем через три месяца я не смогу. Если, само собой, жив останусь.
— Да ёк макарёк!
— Это что такое?
— Не знаю, Аня так ругается.
— Запомню. Ладно, Мушенька, долгие проводы — лишние слёзы. Будь умницей.
И он ушёл. Не напрямую, а через какие-то серебристые промежуточные облака. Почему? Наверное, меры предосторожности решил усилить…
В дверь снова поскреблись:
— Маша, всё в порядке?
Девчонки! Я поскорей впустила их в комнату.
— Ты чего ревёшь? — строго спросила Аня. — Обидел кто?
— Баграр ушёл…
— Как ушёл? Куда? — не поняла Маруся.
— В Гертнию…
Пришлось им рассказывать всё с начала мы долго сидели, разговаривали, и даже немножко плакали. От переизбытка эмоций, видимо.
Утром я просыпалась тяжело. Голова как чугуняка, честное слово. Пришлось самой себя лечить. И снова — с завтрака как встали: «Не расходитесь, будьте любезны, каждый из вас в любой момент может понадобиться». Так и толклись в большой гостиной. От безысходности уже и в шашки, и в шахматы, и даже лото нам домоправительница притащила. Ну, не знаю, не очень в моём вкусе развлечение. К тому же, если вдруг вызывали кого-то из играющих, весь процесс сразу останавливался. По-моему, больше всех довольны были Маруся со своим Лёней, сидели в угли, книжки всё обсуждали да альбомы разглядывали. А на меня как-то тяжело Анина грусть-тоска действовала. Взяла я ручку, тетрадь, и вместо записей, которых от нас ожидали, начала картинки рисовать. Быстрые такие наброски.
— Машенька, а позволите ли полюбопытствовать, что это за сцена?
Да-да, вас-то, Иннокентий, я и ожидала — кому же ещё, как не вам интересоваться, всё в работе… Эта мысль, видимо, так явственно отобразилась на моём лице, что Кеша слегка покраснел:
— Простите.
— Да чего тут, — хмуро ответила за меня Аня. — Это — шалиньцы. Это мы на «Следопыте» летим. Это вантиец Катюню хватает, да, Маш? Я тогда в другую сторону смотрела, но похоже.
— Точно, — согласилась я. И тут меня в очередной раз пригласили побеседовать.
— Мария Баграровна, будьте так любезны, уточните ответы…
И вот на это, и вот на то, и вот тут ещё кто-то там в неизвестных мне кабинетах чего-то не понял… Нет, всё понятно, что кому-то надо, но мне лично ужас как надоело. Если так три недели будет продолжаться, я ж рычать начну.
Наконец-то: «Спасибо, можете идти».
Я вышла в коридор, а из соседней комнаты — такой же кислый Дмитрий Александрович.
— Я думала, — ехидно сказала я, — цесаревичи освобождены от занудных бесед.
— Если бы! — усмехнулся он и оглянулся через плечо с совершенно шкодливым видом: — А давай сбежим?
— Как — совсем?
— Нет, совсем — мне папа голову оторвёт. А вот на пару часиков…
— И куда побежим?
Дверь напротив открылась, и я (совершенно непроизвольно, честно-честно!) накрыла нас с Димой маскирующей тенью. Вышедший сотрудник прошёл мимо нас, скользнув незамечающим взглядом, и исчез за углом.
Дмитрий Александрович посмотрел на меня с недоумением.
— Маскировка! — хихикнула я. — Куда пойдём?
— Для начала предлагаю свалить из этого коридора. Пошли!
По лестнице уже звучали шаги очередных ведомых на мучения, Дима схватил меня за руку и на хороших скоростях рванул в противоположную сторону, увлекая меня за собой, как шарик на верёвочке. Мы добежали до дальней лестницы, по ней — наверх, на третий этаж, затаились на верхней площадке, как два сбежавших котёнка. Никто нас не окликал и не шёл следом.
— Пошли! — Дима толкнул дверь, отсекающую коридор третьего этажа.
— И что здесь?
— Просто жилые комнаты. Попроще, чем во этажом ниже. Я тут в гостях пару раз был. Наверху обычно детей селят, чтоб под ногами не крутились.
— Детский этаж, значит, м-гм.
Дима покосился, подозревая сарказм.
— Здесь есть зимний сад, можем там посидеть. Там должно быть тепло.
— Пошли. Всё равно я тут ничего кроме ужасной гостиной не видела, хоть на что-то посмотрю.
Зимний сад оказался совсем крошечным и весьма посредственным. Но всё-таки здесь была живая земля и растения, а ещё — удобная лавочка между двумя кустами суданских роз, чтобы сидеть вроде как в саду.
— А тут неплохо, — деловито огляделась я. — Отличное место, чтобы заняться… тренировками, — я максимально наивно похлопала глазами. — По сбору маны. А то у вас, ваше высочество, с этим всё хромает на все ноги.
Дима посмотрел на меня возмущённо.
— Что? — в ответ сделала «глаза» я. — Не думаю, что это стратегически дальновидно: полагаться на великий авось. А если само не насобирается? Звучит так же здорово, как надеяться, что еда сама в рот заползёт.
— Фу-у, — Дмитрий Александрович аристократически передёрнулся.
— Вот и я говорю: фу. А кое-кто упражнения не хочет делать.