- Хорошо, Чезаре! - улыбаюсь во все тридцать два зуба и киваю головой.
- Ты отлично итальянский знаешь? Мне это тоже нравится. Специально учила.
- Да, сначала немного сама. А потом в кулинарном институте Болоньи, где год посещала практические кулинарные мастер-классы.
- Это великолепно, детка! Ты меня очень порадовала. Можно мне еще вот это…?
- Это ватрушка с домашним творогом и сметаной, - поясняю, поднимая блюдо.
- Вау, это нечто…Хэм-хэм! Браво! Тесто превосходное. А сама без бабушки сможешь такое тесто замесить? - интересуется, подмигивая, Чезаре. - Конечно! Я сама все и делала. Бабушка мне в это время песни пела, - хихикаю в ответ.
Мы так увлечены разговором, что даже не замечаем того, что вокруг нас собралась толпа людей, и нас снимают на камеру.
В себя прихожу, когда Чезаре здоровается с Джейми Оливером и Федерико Арнальди.
Известные ведущие тоже просят разрешения попробовать мою выпечку.
Так же как и Чезаре мужчины сначала нюхают и только после пробуют пирожки. Оба восхищаются тестом и начинкой.
- А какова продолжительность расстойки этого теста? - интересуется Оливер.
- Около сорока восьми часов. В нем совсем мало дрожжей. За счет того, что тесто подходило долго, оно лучше насыщено углекислым газом. Поэтому выпечка и получилась воздушной. Да, тесто длинной расстойки считается более полезным. Выпечка из него лучше усваивается. От нее не поправляются. Ну, если едят в меру, - рассказываю с улыбкой удовольствия, потому что сама могу говорить о процессе выпечки сутками.
- Это очень долгий срок. Тесто может перебродить и скиснуть, - раздается язвительное замечание с заднего ряда стоящих.
- Да, и такое может случиться. К сожалению. Но.., - продолжаю спокойно делиться своим опытом. - Во избежание такой неприятности я прибегаю к расстойке в холодильнике. Если вы хотите выпекать изделия с утра, замес можно на ночь отправить на расстойку в холодильник. Это тесто стояло в погребе.
Заканчиваю говорить в полной тишине.
- Угощайтесь, - поднимаю вверх большое блюдо с выпечкой, которую я предварительно разрезала на части и в каждую вставила небольшую шпажку.
- Маша - щедрая душа, ты так все раздашь и комиссии ничего не останется, - слышу сбоку приятный голос Федерико.
- Не страшно, пусть кушают. Всем хватит. Я много привезла, - улыбаюсь итальянцу, словно старому другу. И тут…
Раздается красивый зычный голос:
- Ну, раз у нашего кулинарного баттла появилась звезда по имени Маша, то предлагаю опустить официальную часть и сразу перейти к презентации.
Из-за плотной человеческой массы, которой окружен мой стол, говорящего рассмотреть сразу не получается. Но…
По интонациям его необыкновенного голоса, четкого, волевого, подчиняющего, я поняла - это хозяин.
Хоть и говорил он почти не повышая тона, каждый звук его голоса был слышен в самых дальних местах огромного павильона.
Люди, стоящие рядом со мной, вероятно, ощутили тоже, что и я.
Они почти одновременно повернули головы в сторону голоса.
А потом как по команде начали расступаться в стороны, освобождая ему дорогу.
Смотрю на происходящее, а у самой в голове строчки Пушкина: “Море вдруг всколыхалося вокруг, расплескалось в шумном беге и оставило на бреге тридцать три богатыря; В чешуе, как жар горя, идут витязи четами, и, блистая сединами, дядька впереди идет…”
“Маш, ну о чем ты думаешь? - дает отрезвляющий ментальный подзатыльник мой внутренний голос. - Это и есть семья Медведей… ”
Ну да… Точно…
Я же в интернете читала про них и даже снимки рассматривала.
Вот тот, что говорит и идет первым - огромный, седой, похожий на белого медведя - папка их Михаил Иванович.
Рядом с ним дородная, красивая, стильная и смешливая женщина - жена его Настасья Петровна.
Чуть поодаль трио из трех сыновей-медведей.
И они, конечно, реально на витязей похожи.
Если память не изменяет.
Слева седоватый, смахивающий на банкира - старший Иван Михайлович.
В центре, самый здоровый, нет просто громила, с румянцем и ямочками на щеках, - средний Михаил Михайлович.
Справа мажористый, как денди лондонский одет - младший Потап Михайлович.
Глава 4
Вечером пятого дня кулинарного баттла я понимаю, что ужасно устала.
Меня вымотал не сам процесс приготовления кондитерской продукции. Нет.
Именно это воодушевляло и помогало держать настроение на знаке плюс. Но…
Все остальное же дергало и нервировало. Бесконечные съемки с пересъемками с раздраженными режиссерами и операторами вызывали изжогу.