На глаза уже начали наворачиваться слёзы от переживания, одна успела покатиться вниз по щеке и упасть на руку мотоциклиста. Я расширенными глазами проследила за тем, как пальцы мужчины немного дёрнулись.
- Живой! - закричала почти с облегчением и потянула руку к шее, проверяя пульс. - Живой...
- Не смей снимать шлем, мы не знаем, какие у него травмы! - зло и обеспокоенно проговорил голос Василия Павловича, но я слышала его отдалённо, почти что где-то на заднем плане.
Моим вниманием полностью завладел лежащий передо мной мужчина, которого я сбила в первый же день моего экзамена. И чуть не убила. Всё-таки я слабая, раз картинка перед глазами стала расплываться, а в носу начало щипать. Как будто со стороны я слышала свои всхлипы, а слёзы всё катились и катились вниз по щекам. Этот незнакомый человек возможно получил сотрясение или ещё какие-то серьёзные травмы, а я сижу и лью на него слёзы от отчаяния, что ему может быть хуже.
Нет, надо собраться! Нужно успокоиться и сделать всё то, что от меня зависит! Я оплачу ему лекарство, если на то потребуются средства и буду находиться в больнице рядом, пока он не встанет на ноги и не пойдет в припрыжку. Тогда хоть внутри я буду спокойна. Не буду себя изводить.
А экзамен...Ну, потом как-нибудь сдам.
Шмыгнула.
За своим плачем не заметила, как инстриуктор вызвал скорую, которая где-то вдалеке уже оповещала нас своей сереной о скором приблежении. Я, наконец, оглянулась. Ещё раз шмыгнула. Во круг нас скопилась небольшая толпа народу и смотрела прямо на меня, возбужденно что-то обсуждая. "Ну, явно не новую песню Киркорова, Веточкина...". Поднялась с колен, отряхнулась и повернулась к Василию Павловичу.
- Нюни-то развела! Лицо вон, как помидор переспелый, - он цокнул. - Нормально всё с ним будет. Ударился парнишка не смертельно.
Да какой же это парнишка? Ему лет тридцать на ....тело. Такое-то подкаченное! Хм, ну лицо-то я не видела, поэтому точно не скажу.
Сейчас это не важно. Важно успеть заскочить в машину скорой помощи, которая на носилках уже успела затащить нелегкое тело "парнишки", до того, как они уедут.
Я сделала всего два шага, не сводя обеспокоенного взгляда с мужчины в шлеме, и уже было хотела забраться вслед за ним, но мне перегородили дорогу.
- Девушка, посторонним нельзя. Мы вызвали полицию, поэтому дождитесь её, а потом можете проехать к нам в клинику, - строго изрек врач.
- Но...
- Не положено! - ещё строже добавил мужик с красным крестом на голове и седой бородкой. Видимо, речь хотел свою продолжить, но не успел. Из машины скорой помощи полсышался протяжный громкий стон. Дверь была приоткрыта, так что мы раслышали и чертыханья. Затем медсестра, до этого беседовашая с Василием Павловичем, очень быстро подбежала и открыла дверь полностью, предоставив нам обзор.
Мотоциклист, которого я сбила, схватился за голову и попытался снять шлем.
- Молодой человек, не стоит! Не шевелитесь, я вас прошу! - засуетилась довольно пухленькая медсестра с длинной чёрной косой. Она уговаривала мужчину лечь обратно и спокойно продолжить лежать, но тот упёртый и не шёл на попятную. - Сейчас поедем в больничку, подлечим вас. У вас сострясение же может быть! Да лягте вы, Господи!
Мужчина, видимо, поняв, что спорить бесполезно, лёг обратно и поднял визор на шлеме.
- Чёрт! - глухо ругнулся он, а потом снова отключился. Я подбежала к нему и потрясла за плечо. Почему он снова вырубился?
- Девушка, успокойтесь! Всё в порядке будет, у него сотрясение, скорее всего. Сейчас в больнице проверим.
- Можно мне с ним, пожалуйста? - я с мольбой взирала на медсестру, пытаясь сделать глазки как у кота из "Шрека".
- Да можно, можно! Только быстрее залазьте, пострадавшего нужно скорее доставить в больницу, быстрее, быстрее! - я пулей залетела в машину скорой помощи и села на пассажирское сидение.
***
Внутри здания больницы пахло медикаментами, резиной и хлоркой. Этот тошнотворный запах я невзлюбила с самого детства, когда меня мама водила к педиатру или к зубному. Последний, кстати говоря, вообще является моим страхом номер один. Б-р-р! А вы видели эти жужащие и непонятные машинки? Видели, конечно! И слышали...Ведь каждому человеку лечили хотя бы раз в жизни зубы. Но кто-то стойко терпит этот ужасный процесс лечения, а кто-то - я. Я же за не имением никакого терпения, в этом кресле всегда испытаваю огромный стресс. Даже слезинку могу пустить.