- Доброе утро, - поздоровалась с родителем.
- Мария! - папа перестал торанить взглядом Потапова через стекло машины и, наконец, перевёл его на меня. Мне сразу же стало не по себе, захотелось мигом спрятаться куда-нибудь под кровать, как действительная малолетняя девчонка. - Потрудись объяснить!
- Да всё же в порядке..., - попыталась спокойно объяснить, что меня никто не насиловал, не бил и не похищал, а даже накормили, спать уложили, потом ещё и поцеловали, но поцелуй каким-то горьким получился. Ещё и домой привезли. Я согласна, чтобы меня один очень непробиваемый и упрямый мужчина так каждый день похищал. Господи, Веточкина, о чём ты вообще соизволишь думать? Хорошо, что мысли никто читать не умеет, а то давно бы дома заперли под тремя замками.
- Если ты думаешь, что я забыл твою вчерашнюю выходку, то ты глубоко ошибаешься, - резко ответил он, смотря на меня очень сердитым отцовским взглядом, но и между тем волнительным. - Ты повела себя глупо и слишком безответственно!
В эту секунду из потапоского внедорожника, который даже с места не сдвинулся, вышел Михаил, заинтересованно глядя на нас. Округлила глаза и выразительно посмотрела на мужчину.
- Доброго дня, - голос Михаила был хриплым от долгого молчания, но всё равно пробивающим до мурашек. Он встал, облокотившись об машину, в точно такой же позе, что и отец. Началась битва тяжёлых и неотрывных взглядов. В воздухе, казалось, похолодело ещё больше от холодной атмосферы между отцом и Медведем. Я вздрогнула, поёжилась, спрятав руки в карманы пальто.
- Мария, поднимайся живей в квартиру, я сейчас приду, - не отрывая взгляда от Потапова, сказал мне отец.
- Но..., - хотела немного попротестовать, но мне высказаться так и не дали.
- Я сказал быстро! - рявкнул, жёстко посмотрев на меня. И меня сдуло холодным осенним ветром. Уже уходя, я чувствовала на себе ещё один тяжёлый, но в то же время горячий взгляд. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кому он пренадлежит.
***
С каждым осенним днём становилось всё холодней, но мужчины, что стояли друг напротив друга, неотводя своих многообещающих взглядов, вообще не замечали холода. Один принял воинственную позу, а другой выглядел хоть и расслабленно, но внутри у него большими темпами расло напряжение. Медведь не совсем понимал, что его подтолкнуло остаться здесь и не уехать, как только Веточкина вышла из его машины. Им двигала интуиция, которой он привык доверять, но и зная прекрасно характер отца Марии, мужчина просто не мог оставить её. И это его, несомненно, бесило.
- Фёдор Емельянович..., - Потапова перебили.
- Какого чёрта ты устроил? - гаркнул Веточкин, сжимая руки в кулаки. Медведь ненавидел, когда его прерывали на полуслове, и посмевшему этог сделать, давно бы оторвал язык. Однако это не тот случай. - Я тебя в последний раз предупреждаю, чтобы ты не смел приближаться к моей дочери! Ты понял меня? Ни на метр, ни на сантиметр! Если я ещё раз увижу тебя рядом с ней...
- Не стоит мне угрожать, Фёдор Емельянович, - жёстко отрезал Михаил. - Я не хочу с вами конфликтовать.
Казалось, полковник разозлился ещё сильнее.
- Тогда какого *цензура* моя дочь оказалась у ТЕБЯ дома? - гневался Веточкин. - Ты прекрасно помнишь, ЧТО я тебе тогда сказал. И знаешь, какие последствия это может повлечь за собой.
Медведь нахмурился.
- Я уже не тот сопливый мальчишка, что был десять лет назад, - твёрдо ответил Михаил. - Если тогда за мной стояли серьёзные люди, то сейчас - это я тот человек, кто стоит за многими. Не тратьте силы впустую на свои угрозы по отношению ко мне. Или мне спросить, как поживает тётя Алёна?
Фёдор Емельянович поджал губы и на миг погрузился в воспоминания. Ему было больно, в груди сдавливало. Как и десять лет назад. Он внимательно посмотрел в глаза человека, которого когда-то считал своим сыном. "Прости меня, Санька!" - подумал Веточкин. - "Недоглядел". Злость куда-то ушла, как по щелчку.
- Не смей! - тихо ответил мужчина. - Только попробуй ещё хоть раз...
- Аналогично, - произнёс Потапов.
Веточкин потряс головой, по-немногу успокаиваясь.