Если объективно, за свои двадцать с небольшим я повидала многое. Добавить к реальной жизни опыт пребывания в двух фэнтезийных мирах, и можно сказать, что видела практически всё, но таких парней… мм-м…
— Брехунько, слюни, — сурово попытались выдернуть из сказки меня, но я не среагировала. Перекинув через плечо гриву каштановых волос, подарила незнакомцу обворожительную улыбку.
Этот мужчина был совершенно необыкновенным. Высокий, загорелый, полуголый и мускулистый во всех местах.
Гладкая кожа блестела от масла, глаза напоминали драгоценные сапфиры, а длинные пшеничного цвета волосы будили желание сейчас же, немедленно, запутать в них свои пальцы.
А его живот из сплошных кубиков? А эта прикрывающая бёдра простынка? А грация, с которой Он переступил порог унылого белого зала, и с каким восторгом взглянул на меня?
А это его хрипловатое «госпожа»? И совсем уж очаровательное «позволите станцевать для Вас»?
Впрочем, к моменту, когда прозвучало предложение станцевать, я уже очнулась и с грустью осознала, что парень не в моём вкусе. Это был секундный рефлекс достойный собачки Павлова, только и всего.
Что доставляло реальное удовольствие — тихий зубной скрежет, долетающий со стороны Алекса. Именно этот чудный звук заставил улыбнуться и проворковать:
— Хорошо, милый. Станцуй.
Теперь Светлая сторона действительно стала Светлой. В том смысле, что перестала напоминать убогую пародию и приобрела настоящие черты любовно-романтического жанра.
Для «госпожи» спешно притаранили красивое кресло, двое из составляющих мою свиту тёток подхватили опахала, а ещё рядом возник столик с вином и закусками. В том же, что касается Тёмного властелина — он разместился неподалёку и состроил такое лицо, будто ему всё равно.
Фактически мы сидели бок о бок, как этакие символы дуальности мира. Алекс — весь такой смурной и тёмный, и вся такая необыкновенная я.
Перед нами могло развернуться любое действо, но сегодня мы оба предпочитали танцы. Едва заняли свои места, развешенные по залу светильники притухли, а безымянный красавчик принялся танцевать самый настоящий стриптиз.
Нет, он не раздевался, ибо ничего кроме простынки и, как предполагаю плавок, на рельефном теле не имелось, однако движения были абсолютно характерными. Стрип-пластика в чистейшем виде! А ещё та-а-акой эротизм…
— М-да, — процедил в какой-то момент Алекс.
— Завидуешь? — не удержалась от шпильки я.
Главарь тёмных отчего-то поперхнулся вином, а я заулыбалась шире прежнего, ибо вообразила, как на сей импровизированный танцпол выходит Алекс. Представила, как Волков, энергично двигая бёдрами, стягивает с себя камзол и всё прочее. Как он завлекательно щёлкает языком в мою сторону, а потом…
Хотя, нет. Нет и нет! Не надо! Просто чую, что если Волков с его колючей брутальностью обмажется маслом и начнёт выделывать нечто подобное, я точно со смеху помру!
Короткий взгляд на Тёмного властелина, и я в который раз не удержалась. Потянулась и накрыла рукой его руку — мол, не надо, милый. Не грусти! Да, в сравнении с этим полуголым Аполлоном ты — лошара, но пластика — не главное и, если сильно захочешь, тоже вот таким кренделям научишься. И тогда на тебя тоже будут глядеть с восторгом! Может быть. Когда-нибудь.
Алекс покосился хмуро и руку из-под моей ладони выдернул. Пришлось вернуться к просмотру танца, а едва музыка стихла, поаплодировать и благосклонно кивнуть.
Чудо мускулистое просияло и изобразило поклон.
— Госпожа, — подобострастно сказало оно. — Вы… вы…
А вот тут случился коллапс — голос Аполлона сорвался. Вместо эротичной хрипотцы послышался писк, и танцор попытался прочистить горло, возвращаясь к прежнему тембру, но увы. Закончил он всё-таки фальцетом:
— Госпожа, вы обворожительны! Мы все очень рады вашему появлению!
За словами последовал новый поклон, однако я внимания уже не обратила.
— Он что… евнух? — наклонившись к Волкову, изумлённо прошептала я.
Алекс остался невозмутим, только брови издевательски приподнялись, а мой взгляд метнулся к троице арфистов — если стриптизёр внешне вообще ничем евнуха не напоминал, то эти очень даже. По крайней мере, в моих представлениях «безопасный» мужчина выглядел именно так.
На осознание ситуации ушла секунда, а потом я зашипела. Тёмный резко прикинулся шлангом, спросил, делая честные глаза:
— Машунь, что опять?
А когда я потянулась в намерении придушить:
— Машка, прости, но я не виноват, что светлая сторона такая. Кстати, я предупреждал, что тебе сюда не надо.
— Это провокация! — выпалила гневно.
Губы повелителя дрогнули в едва различимой улыбке, и всё, выдержка закончилась. Я вихрем взвилась на ноги и прорычала:
— Ты-ы!
Глаза стали ещё честнее, но я не поверила.
— Это провокация! — проверещала так громко, что стены затряслись.
Тётки из свиты сразу прижали уши, толстопузые лысые музыканты тоже, а Аполлон аж присел в явной попытке провалиться под землю. Зато Волков остался абсолютно невозмутим. Развел руками, заявив:
— Се ля ви, Маш. Не всегда же играть по твоим правилам.
Слово «твоим» он подчеркнул, и я окончательно в бешенство впала. Эмоции были настолько сильными, что я буквально задохнулась, а повелитель момент бессилия просёк.
— Ну, не буду вам мешать, — лучась самодовольством заявил он и смылся раньше, чем успела опомнится, а я осталась. Злющая, как разбуженный посреди зимней спячки дракон, и в компании не пойми кого.
Через несколько минут, когда тётки проводили в отведённую госпоже спальню и тоже слиняли, эмоции пошли на убыль. Спальня располагалась в главной башне, была небольшой, абсолютно круглой и напоминала убежище ведьмы из фильма про братьев Гримм.
Бросив взгляд на водруженную посреди помещения роскошную кровать и ярко пылающие светильники, я приблизилась к окну и застыла. Сумрак, висевший всё это время в воздухе, успел сгуститься, и там, снаружи, царствовала тьма. В этой тьме огоньки окон окружившего мой кукольный домик замка выглядели особенно неприятно. Я слишком хорошо понимала — там, за этими окнами, кипит настоящая жизнь, а тут какая-то туфта.
Нет, в достоверность происходящего не верилось! Выпив чашечку уже не вина, а чаю, я принялась мерить комнату шагами и разглядывать стены. Тут, как и внизу, практически всюду был белый мрамор. Этот с позволения сказать материал словно подчёркивал где именно нахожусь.
В какой-то момент, когда терпение снова оказалось на грани, я приблизилась к одной из стен и нервно постучала по белоснежному кирпичику. А потом, повинуясь какому-то интуитивному чувству, ка-ак шмякнула по камню кулаком.
Трещин не было, вместо них произошло кое-что поинтересней. Выяснилось, что кирпич нифига не монолитный, а белый мрамор — это облицовка, под которой скрыты булыжники всех оттенков черноты.
Честно? Не удивилась. И то, что предчувствие подставы оправдалось…
— Вот, значит, как, — процедила, хмыкнув.
Уже развернулась чтобы телепортироваться к Волкову и устроить тому выволочку, но осеклась. Спустя еще миг, одно из зеркал, украшавших стены спальни, отразило фигуристую красотку с ну очень коварной улыбкой.
— Ну, Волков, — прошептала я сладко. — Ну, погоди!
Пороть горячку и сходу бросаться на баррикады, конечно, не стала. Во-первых, все эти прыжки по мирам сильно утомили, а во-вторых, я прямо-таки кожей ощущала, что Волков лишь того и ждёт.
Поэтому вместо немедленной реакции на устроенную соотечественником гадость, я приняла ванну и выспалась. Всё утро следующего дня провалялась в постели, после обеда вышла на лужайку и пообщалась с единорогом, затем проинспектировала свою свиту и лишь к вечеру, убедившись, что в окружении светлой повелительницы нет ни одного полноценного мужчины, принялась готовиться ко встрече с тем, кто упёк меня на этот сомнительный курорт.