Глеб сначала хотел заправить кровать, посмотрел на нее, хмыкнул, поправил только одеяло, аккуратно сложил покрывало и положил его на край кровати. «Рано застилать, авось пригодиться еще, - подумал он, - хороша, зараза, и так мило смущается. Чего в этой рыжей головке намешано жуть.» За дверью ванной затихла вода. Он замер, очень хотелось увидеть эту рыжую маленькую мышку, выходящей из душа в халате, а еще больше хотелось схватить ее прямо у дверей и унести в кровать, чтобы любить ее пока она не опомнилась. Он уже сделал два шага в сторону двери, когда постучали в номер. Глеб чертыхнулся и пошел открывать. Принесли завтрак.
- Ляля, иди пить кофе пока горячий, - крикнул он из гостиной, услышав, что хлопнула дверь ванной.
Она показалась в проеме двери спальни, маленькая, худенькая с мокрыми после душа волосами, разметавшимися по белому махровому гостиничному халату, явно ей большому, босиком и смущенным румянцем на лице. Девушка казалась такой домашней, такой родной, будто знали они друг друга много лет и вот приехали куда-то вместе и жили в одном номере. От осознания этого Глеб чуть не задохнулся. Тряхнул головой отгоняя виденье, но она никуда не делась, а наоборот подошла к креслу, стоящему возле журнального столика, где было накрыто на двоих, тихонько присела и взяла в руки дымящуюся чашку с кофе.
- Спасибо, - тихо пробормотала она
- За что?
- За все, за то, что не воспользовался случаем, за душ и завтрак.
- Я не, - Глеб мучительно подбирал слова, сматериться, сказать гадость или пошлость, но все отметалось одной мыслью «нельзя».
- Я не занимаюсь любовью с полутрупами, - наконец выдавил он из себя.
- А с трупами? – вдруг спросила Ляля.
Этот дурацкий вопрос вдруг разрядил обстановку. Они оба засмеялись.
- С трупами тем более, но ты вчера была почти что труп, ты не проснулась даже, когда я тебя раздевал, как уснула на руках, так и все.
- А кто-то сказал, что я к нему приставала?
- Я соврал, выдал желаемое за действительное, - Глеб увернулся от пущенной в него маленькой ложки.
- Бессовестный.
- Не буянь, а то бутерброд не получишь, - он как раз заканчивал делать бутерброд, накладывая на кусок батона колбасу, сыр и даже кусочек огурца, лежащего на тарелке с омлетом.
- Ты думаешь в меня сейчас влезет бутерброд?
- Еще как влезет, открывай ротик, папа Глеб будет тебя кормить, - он сел на корточки рядом с ее креслом, понял, что неудобно, взял у нее из рук чашку с кофе, поставил ее на столик. Потом поднял девушку сел сам и посадил Лялю к себе на руки, - вот теперь хорошо, сейчас будем кушать.
- Ты чего делаешь? – она попыталась вырваться.
- Сиди смирно, кофе горячий разольешь, сама обожжешься и мне достанется.
- Ты врач, вылечишь, - фыркнула Ляля, завозившись на коленях и устраиваясь по удобней. Встать она не могла, рука парня жестко удерживала ее.
- Я кардиолог, а не дерматолог. Вот у тебя есть проблемы с сердцем? Вылечу.
- Не вылечишь, - вдруг очень грустно сказала девушка и отвернулась.
- Э-эй, что случилось? – он забрал из ее руки кружку с кофе, поставил ее на столик, положил туда же так и не попробованный бутерброд и взяв Лялю двумя руками попытался ее к себе развернуть. Она дернулась, все так же отворачиваясь.
- Пусти, - выдавила она из себя, - пусти мне нужно идти.
- Никуда я тебя не пущу пока не расскажешь, что случилось.
Она повернулась, в глазах стояли слезы, взгляд был злой и какой-то затравленный.
- Зачем это тебе? Чего ты мне в душу лезешь? Что тебе от меня нужно? Трахнуть? Так надо было вчера пользоваться пока я пьяная была, а сегодня поздно…
Она соскочила с колен, кинулась в спальню. Глеб встал и пошел за ней. Ляля металась по комнате явно что-то ища.
- Ты что потеряла?
- Клатч, там сигареты.
- Его Татьяна забрала, еще в ресторане, сказала, что курить тебе больше не даст.
Ляля повернулась, затравленно и как-то совсем по-щенячьи посмотрела на Глеба. Он не смог вынести этот взгляд, взгляд обиженного ребенка.
- Пойдем, - он взял ее за руку, она не сопротивляясь пошла за ним. Он посадил ее в кресло, подошел к балконной двери, приоткрыл ее слегка, кинул ей на колени начатую пачку сигарет.
- Кури.
- Здесь же нельзя, я на балкон, - засуетилась девушка.
- Сиди я сказал, еще не хватало, чтобы ты среди зимы на балкон выскакивала с мокрой головой, хмуро проговорил Глеб, - можно здесь курить, я спрашивал, только просили проветривать комнату.
Он тоже взял сигарету, поставил пепельницу, но долго не прикуривал, а все крутил ее в руках, глядя, как Ляля отчаянно затягивается. По ее щеке медленно катилась слезинка, она опять никого не видела, полностью уйдя в себя. «Кто же так тебя обидел, девочка?» – думал мужчина и ему отчаянно хотелось сломать этому неизвестному что-нибудь серьезное. Вчера за столом он понял, что все подруги вместе учились, но они были такие разные. Вчера Ляля была красивой женщиной, которую хотелось соблазнять, а сегодня передним сидела маленькая обиженная девочка, которую до дрожи в коленках хотелось защитить.
Глава 5. Праздники продолжаются
В комнату постучали. Глеб не успел даже встать с места, как дверь открылась и в нее вошли сразу трое, Татьяна, Галка и Лешка.
- Ты что ее обидел? – с порога спросила Галя.
- Не успел вроде.
- А почему она опять ревет?
- Я только спросил не болит ли у нее сердце?
- Ой, дурак, - протянул Лешка, - такой большой и такой дурной.
Галка взяла Лялю за руку, отобрала у нее истлевшую до фильтра сигарету и потянула за собой.
- Пошли, болезная, на каток собираться.
Девушка очнулась от своих мыслей, окинула взглядом компанию, смутилась, поняв, что ее застали в не совсем приглядном виде.
- Там вещи, - тихо проговорила она.
Из спальни вышла Татьяна, держа в руках ее платье и туфли.
- Украшения где? Опять не помнишь?
Ляля мотнула головой, то ли «да», то ли «нет».
- На столике возле кровати, сейчас принесу, - Глеб вышел из гостиной.
- Судя по вещам, сама раздеваться была не в состоянии? – со смешком спросила Татьяна.
Ляля опять неопределенно мотнула головой.
- Говорила я тебе вчера, не пей коньяк, а ты что?
- А я что? – эхом повторила Ляля.
- А ты твердила, что тебе нужно напиться и забыться, а шампанское тебя не возьмет, - припечатала Татьяна, - голова болит?
Ляля прислушалась к своему организму.
- А знаешь, на удивление не болит, просто хреново. Тошнит маленько и потряхивает, а так ничего не болит.
- Ладно пошли, напою тебя моим фирменным чаем, и будем собираться на каток.
- А нас с собой возьмете? – спросил выходящий из спальни Глеб и протягивающий девушки ее украшения, которые снимал с нее ночью. Воспоминания того, как он ее вчера раздевал прошлись по телу жаркой волной. «Все же что-то случилось неординарное, не просто кто-то кого-то бросил, надо Лешку спросить, вдруг ему что-нибудь Маша сказала», -подумал он.
- А куда от вас деться, собирайтесь. Через час выдвигаемся на каток. Я Костика пришлю, - сказала Татьяна и девушки покинули номер.
Ляля с удивлением увидела, что дверь в их апартаменты находится почти рядом. Их всего-то в этом крыле было всего две. Одна к ним, одна в люкс. «Это значит про него говорила Степановна вчера. Напророчила» - подумала Ляля.