В номере все было вверх дном, повсюду валялись обертки от подарков. Счастливый костик в новых коньках пытался ходить по комнате держа в руках пульт от тыкающейся в разные углы машины. На диване лежал лего-конструктор для малышей, с более крупными деталями. Степка и Валерка на полу строили железную дорогу.
- Ну все, мужиков мы потеряли, теперь пока не наиграются нам их не видать, - засмеялась Галка.
- Да мы сейчас достроим, - начал оправдываться Степан.
- Угу, потом попробуем, надо же ребенку показать, - не удержалась от реплики вышедшая из комнаты Маша. Она сегодня была удивительно хороша. Без яркого макияжа, со своим еще пока мокрым после душа каре, снова в очках, Маша вся светилась. Припухшие губы, яркий румянец, от нее веяло покоем и удовольствием.
- Машк, это ты? – вскинулся Валерка, - вот что любовь с людьми делает, Степка. Глянь, - ткнул он в бок приятеля.
- Чего я Машку не видел?
- Такую не видел, я такую ее первый раз вижу.
-- Да ну тебя, Валер, - засмущалась Маша, покраснев до кончиков волос. Как все натуральные блондинки она краснела быстро и почти всем телом.
- Красавица, - изрек наконец Степан, - не смущайся Машук, тебе идет быть влюбленной, хорошеешь на глазах и никакой образ белой мышки тебя не портит.
- А ты чего такая смурная опять? Почему не цветешь, как Машка. Мы тебя вчера с таким мужиком отпустили, а ты возвращаешься в халате и зареванная. Он тебя обидел? – строго спросил Строганов.
- Да вроде нет, - спокойно ответила Ляля.
- Не понравилось? – хохотнул Валерка.
- Что? – недоумевающе спросила она.
- Понятно. Я бы на твоем месте тоже обиделась. Вся такая красивая, такая доступная, а он спать, да? – опять хохотнул Валерка.
- Разумовский, или ты сейчас заткнешься или будешь иметь дело со мной, - вдруг зло сказала его жена
Галя очень редко называла своего мужа по фамилии. Если это случилось, то говорило о ее крайнем недовольстве. Ляля переварила Валеркин вопрос вспыхнула и ушла к себе в комнату. Закрыв дверь, она услышала, оправдывающегося Валерку
- Ну, Галюнь, ну чего ты, ну мы же все взрослые люди.
- Ты не взрослый людь, Разумовский, ты хуже Костика. Тот хоть не понимает пока, а ты сначала молотишь языком, а потом думаешь.
Следом за Лялей в комнату зашла Маша.
- Не обращай внимание на Валерку, Ляль. Он же не со зла, он всегда такой.
- Да знаю я.
- Ты чего опять плакала?
- Не знаю, Маш. Накатывает, так больно становится. Глеб он совсем другой, Игорь никогда ко мне так бережно не относился, даже перед свадьбой. Он ведь меня в постель почти сразу затащил, и страшно удивлялся, что еще девушка, а потом страшно этим гордился, что он у меня первый. Я ведь только сейчас начала все осмысливать. С меня будто розовые очки спадают. Я всю нашу жизнь по кусочкам перебираю и думаю, какая же я была дура.
- Ты не дура была, Ляль. Ты любила его.
- Любила? И так быстро разлюбила?
- Ну была влюблена.
- Мне сейчас так больно Маш, даже не от того, что он ушел, а от осознания того, что я пять лет купалась во лжи с завязанными глазами. Неужели никто ничего не замечал?
- Почему, все замечали, только никто говорить не хотел.
- Ну почему, Маш?!
- А ты бы поверила?!
Ляля повернулась к окну, она понимала, что Маша права. Скажи они ей что-то плохое про Игоря, она бы не поверила. Подумаешь не так смотрит или не так говорит. Ну уезжает часто и надолго, ну не хочет с ней проводить отпуск, ну не доверяет ей финансы. Ляля никогда не знала сколько он зарабатывает. Продукты он покупал, если она просила, подарки делал. За квартиру он сразу платить отказался. Сказал, раз она твоя ты и плати. Она не жаловалась, на работе неплохо платили, ей хватало. Помогали родители, подкидывая, то что-нибудь вкусненькое, то путевку на курорт, то какой-нибудь подарок. Теперь она вспомнила, что последнее время отец отказывался с ней говорить об ее муже и Игорь перестал бывать в родительском доме. Как она могла всего этого не замечать?
- Ляльк, - Маша подошла и встала рядом, - не терзай себя, он того не стоит.
- Маш, ну вот скажи мне, пожалуйста, почему я такая дура? Тебе хватило всего год, чтобы его раскусить, а мне не хватило и пяти. Если бы не этот компьютер, я бы до сих пор ничего не знала, и упивалась бы той лапшой, что развешена по всем моим частям тела. Я ведь даже красивому и вполне желанному мужчине ответить не могу, ничем. Мне стыдно, я замужем.
- Ты нормальная, Ляль. Игорю трудно противостоять. У него особенная харизма. Я его раскусила, потому что он ничего мне не предлагал, наши отношения просто зашли в тупик, но и то я очень долго от него освобождалась. Непростительно долго. Если бы не Лешка, не знаю сколько бы еще это продолжалось. Я ведь даже ненавидела тебя, Ляль, одно время, за то что ты так счастлива с ним. А потом пригляделась внимательней и поняла, что тебя нужно спасать, только я не знала, как. Девчонкам рассказать я не могла, знаешь Галкину натуру, она бы сразу начала военные действия, а это привело бы к тому, что мы все бы поссорились. Я уже хотела договориться со Стелкой, чтобы она тебе все сама рассказала, но случай решил за нас. Прости меня, подруга.
Маша обняла Ляльку, и они так постояли немного.
- Слушай, а Лешка то как?
- Ой, не спрашивай, сама ничего не знаю. Мне было хорошо, ему вроде тоже. Ты не сердись на меня, я ему немножко рассказала про тебя и про меня, совсем чуть-чуть и то он долго матерился. Что дальше будет, не знаю Ляль, не хочу ничего загадывать. За одно ему спасибо, от Игоря он меня точно вылечил. Жаль, что Глебу это не удалось.
- А у нас ничего и не было. Я уснула еще по дороге в номер, а когда проснулась, мне было страшно стыдно.
- Так почему ты плакала?
- Он спросил болит ли у меня сердце, а то он может вылечить.
- Ой, дурак, - так знакомо запричитала Маша.
- Ну он же не знал.
- Ну я же не знал, чего ты на меня орешь, - в соседнем номере ругались двое друзей.
Лешка рассказал Глебу все, о чем поведала ему Маша. Глеб был зол, нет не так он был ЗОЛ. Хотелось найти этого мудака и просто поменять руки с ногами попутно оторвать все, что делает мужчину мужчиной. Нормативной лексики не хватало. Он вспомнил ее затравленный и такой обиженный взгляд, слезинку, скатившуюся из глаз, вспомнил, как она стояла на крыльце одна, никого, вокруг не замечая и курила сигареты одну за одной, как на вечере выхватила у него рюмку с коньяком и выпила залпом, сказав только одну фразу «Чтобы все забыть», он тогда не понял, он думал, что это о нем. Эта молодая такая красивая женщина, в свои двадцать шесть еще совсем девочка вошла в его душу и заняла там большое место. Глеб схватил брошенную Лялей на кресло пачку сигарет и закурил. Курил он редко. Врач кардиолог он прекрасно понимал вред никотина, но иногда срывался и он.
- Найду, убью, - мрачно пообещал он.
- А я помогу, - добавил Алексей.
Лешка подошёл к бару, достал коньяк и две рюмки, плеснул в обе почти по полной и протянул другу.
- А руль?
- Забей. Сегодня никто никуда не едет. У Строгановых, - Глеб поднял бровь, - ну это Татьяна со Степаном и Костиком, - объяснил друг, - обширная программа на выходные. Каток, горки, шашлыки на свежем воздухе, благо погода позволяет. Завтра мы с Машуней на дежурство, можешь возить свою красавицу куда хочешь, можешь просто из спальни не выпускать. Прости, но Ляльку я и сегодня ночью тебе презентую, я теперь от Маши не скоро оторвусь, если вообще оторвусь.
- Так понравилось? – грубовато подколол друга Глеб.
- А она мне давно нравится, а после вчерашнего втройне. Она человечек замечательный. Душа просто огромная, не смотря на всю ее мелкость. Она на работе знаешь какая?