Как бы не был виноват Артур, но старался он больше всех. Старался предугадать все мои желания. Я снова была в его магии. Но было одно отличие. Мне казалось, он снова боялся до меня дотронуться, целовал, но очень нежно, обнимал аккуратно. Не было той уверенности и армянской страсти, которая сводила меня с ума. Не хотелось думать, что ее он приберегает для другой…
День открытий
Мы с малышами задержались в больнице, как я и предполагала, еще на три недели. Нас выписывали домой, когда малышам исполнился месяц. Малыши были маленькие, но хорошо набрали вес. Весили они почти семь кило на двоих. За это время я тоже окрепла. Если честно, то и в больнице мы задержались из-за меня. Очень часто мучило головокружение. С этим боролся Артур и неврологи Куйбышевки.
А я занималась малышами. За это время я научилась справляться с двумя малышами одномоментно. Они последнюю неделю практически жили с нами, в свое отделение уходили на папиных руках только на ночь.
Накануне выписки Артур попросил отпустить его домой на несколько часов. Он доверял Шуше и отцу, но хотел проконтролировать все сам. Я догадывалась, что он хочет сделать мне сюрприз. Надеялась, что приятный. Хотя, мог бы и не отпрашиваться, я его в больнице не держала.
Малыши до вечера в этот день были заняты в своем отделении разными процедурами, с утра мы с Артуром их покормили, теперь увидим только после пяти часов. Артур сделал утренний обход, оформил отпуск в отделе кадров на месяц и считал себя свободным до пяти.
Оставить меня одну, хотя и в родном отделении, он не мог (или не хотел?). Поэтому приглядывать за мною Артур оставил, как всегда, Билала и Ваграма Ашотовича.
Артур улетел домой. Мы с отцом сидели в палате и пили чай. Меня очень тревожил сон, который я несколько раз видела во время комы. Скорее это было какое-то видение… Я видела Натэллу, и она со мною разговаривала… Иногда очень ласково, иногда нет… Не могу сказать, что мне это было приятно… Меня интересовали некоторые детали этого видения, о них я и собиралась поговорить со свекром.
— Ваграм Ашотович, я очень хочу с Вами поговорить на одну деликатную тему, — начала я, свекор напрягся.
— Да, Маша. На какую?
— Ваграм Ашотович, мне очень важно знать, что у Вас произошло с Натэллой?
Он посмотрел на меня, на его лице застыл немой вопрос. И я продолжила:
— Я понимаю, Вам это трудно вспоминать. Но все же, — он молча смотрел на меня, выжидая, и мне пришлось закончить. — Во время комы мне несколько раз навязчиво снился один и тот же сон. Мне снилась Натэлла. Она разговаривала со мной. Она просила назвать девочку Натали, это имя малышке должно принести счастье. Поэтому и Наталия Артуровна. Потом она просила простить Артура, объясняя это тем, что Артур предал тело, а его отец — душу. Когда предают душу — это больнее…
Я посмотрела на отца, на его смуглом лице стала заметна бледность, он смотрел в окно, как будто что-то хотел там рассмотреть.
— Ваграм Ашотович, извините, Вам плохо?
— Нет, Маша. Все нормально, просто не ожидал такого разговора. Думал темой разговора будет Артур. Значит я предал душу? А я думал, что спасал ее жизнь. Мария, теперь ты женщина, прошедшая не только через любовь, но, к сожалению, и через измену мужа. Я все расскажу. Только не суди строго…
— Не мне Вас судить, — я аккуратно прикоснулась к его руке.
Ваграм Ашотович внимательно посмотрел на меня.
— Хочешь услышать правду из первых уст? Слушай, дочка. Этого Артур тебе рассказать не сможет, он этого не знал, не замечал. Был еще маленьким. А у Шуши своя правда… С чего начать? — он задумался, а потом медленно, каждое слово ему давалось тяжело, продолжил. — Наверное, с самого начала. Все у нас было хорошо. Мы любили друг другу. Родился Артур. Своим рождением этот богатырь чуть не угробил свою маму. После родов Натэлла очень долго восстанавливалась, поэтому у нас и поселилась Шуша. Она взяла на себя все заботы по хозяйству, оберегала Натэллу, ухаживала за Артуром. Все было хорошо… Пока моей любимой жене, спустя десять лет, не ударило в голову родить второго. Как я ни старался отговорить ее и избежать этого, она забеременела. Еще на ранних сроках врач сказал, что беременность многоплодная и Наталья не сможет выносить детей в силу особенностей ее организма. Нужно делать аборт… Я не знаю подробностей и не смогу объяснить сейчас почему, никогда не был силен в медицине и ее терминологии. Она ревела, переживала, но уступила настойчивым советам врача и моим еще более настойчивым уговорам… Прошло месяца четыре со времени операции… Мне пришлось уехал в Ереван… В то время я уже пытался открыть сеть своих кафе в Кисловодске и Ереване. Я не преследовал свою идею, как говорила Натэлла… Нет… Я делал это только для нее и для сына, для их благополучия. Для себя — я мог бы всю свою жизнь проработать поваром и был бы счастлив, свою профессию я любил… В Ереване были назначены деловые встречи. Конечное, что могла увидеть Натэлла приехав ко мне в тот злополучный вечер: два мужчины… две женщины… гостиница… вечер… стол… на столе выпивка и закуска… Она вспылила… Хлопнула дверью. Но, клянусь, это не было свиданием… Да, я не пошел за ней. Но, Артур не знал характер своей мамы. С ним она всегда была нежная и любящая. Со мной — она была разной, характер у нее был взрывной… Я знал, она должна остыть… Решил, через два дня приеду в Кисловодск и все объясню. Ее убедить и успокоить можно было только лаской. Она любила мои руки… Думал, приеду, приласкаю, все объясню, во всем спокойно разберемся… Приехал и … увидел пустую квартиру. На столе записка: «Не ищи. Ты теперь свободен. Развлекайся»… Было горько, больно и обидно… Наступила пустота… Артур говорит, я не пытался их вернуть. Пытался…, но, увы, моя любимая женщина была непреклонна… Если бы я не любил Натэллу, женился бы на другой, вокруг всегда вилось много красивых, свободных, доступных. Но я любил ее, любил, люблю и буду любить… Вот такая печальная история нашей любви, дочка.