Ваграм Ашотович замолчал. Молчала и я. Я не знала, что сказать. Пазл не складывался. Где здесь предательство? Предательство в чем? Что называла предательством Натэлла? Или это был просто сон и игра моего больного воображения? Что она рассказывала Артуру? Вопросов было больше, чем ответов.
— Извините, Ваграм Ашотович. Я думала, что мне это хоть немного поможет, но я еще больше запуталась.
Он впервые обнял меня, по-отцовски, нежно, как дочь. Меня в детстве так обнимал папа, когда мне было больно. Я уткнулась в его плечо, по щекам потекли слезы.
— Мария, только не плач. Артур убьет меня, если узнает, что я довел тебя до слез.
— Смело можете сказать, что виновник моих слез он сам. Я не знаю, что мне делать, как мне поступить… Я люблю его… Но мне ужасно больно… Как жить с этой болью…дальше…я еще не знаю. Я так люблю его руки, его губы, но сейчас каждое его прикосновение вызывает боль, но и без них я не могу… Без него меня не существует… Душа мертва… Только оболочка…
— Машенька, я даже не знаю, что тебе сказать, дочка, что посоветовать. Не было бы детей и не будь Артур моим сыном, посоветовал бы пожить отдельно. А так… Знай одно, вас я не брошу. Ни тебя, ни малышей. Попытайтесь поговорить с Артуром… поговорить честно и откровенно. В разговоре рождается истина…
Мы еще долго стояли молча и смотрели в окно.
— Что-то Билал задерживается, он должен сменить меня в этой палате, — отец посмотрел на меня. — Иди, дочка, умойся. Заплаканная вся. Никто не должен видеть твоих слез. Особенно здесь.
Я сходила, умылась. А потом отец бросил такую фразу:
— Я не знаю, почему Артур так доверяет Билалу. Про ваши отношения уже вся больница говорит.
— Про наши? — удивилась я. — Ваграм Ашотович, больница может говорить только про отношения Билала ко мне, но не про наши.
— Билал тебя любит. И он это не скрывает. Билал, так же, как и Артур, не уходил из больницы с момента твоего поступления и до перевода в это отделение. Артуру тяжело на это смотреть.
— Теперь пусть смотрит. Раньше Билал себя так не вел и никогда себе этого бы не позволил. Это великое чудо, что он оказался рядом. Я обязана ему жизнью и не только своей. Да и Артур тоже. Хотя… — я не стала продолжать свои мысли, оставила их при себе.
Для себя решила, пусть Артур знает, что на свете есть мужчины, которые меня любят и мною восхищаются. Хочется ревновать, теперь пусть ревнует. Захочет уйти — пусть уходит.
Вскоре пришел Билал, как всегда веселый, улыбающийся. Ходячий позитивчик. Поздоровался с Ваграмом Ашотовичем, поцеловал меня в щечку.
— Что, сестренка, завтра домой? Сбежишь от меня? Буду скучать.
— Ты будешь приходить к нам в гости. И помогать мне с малышами. Можешь даже каждый день. Я всегда рада тебя видеть. Ты мой Ангел-Хранитель.
Ваграм Ашотович ушел. Мы остались одни.
— Билал, я хочу кофе. Мне же уже можно. Ведь можно?
— Можно, Машенька. Сейчас принесу, — он вышел из палаты и через пять минут у меня в руках была чашка ароматного горячего кофе.
Мы сидели и пили кофе с моим любимым горьким шоколадом. Как всегда, с Билалом было весело и спокойно. Он рассказывал про Дагестан, про своих сыновей. Он ездил домой на новогодние праздники. Очень хотел забрать семью в Питер, но Роза отказалась ехать. Родня настаивала, чтобы он вернулся домой. Пока решили оставить все как есть.