— Я догадывалась, — обреченно ответила я.
Мы стояли у окна, по моим щекам текли слезы.
— Билал, извини, я очень ценю твое отношение ко мне, но люблю я его… Не знаю, что будет дальше… Не знаю, смогу ли до конца простить Артура… Но, он мой муж и отец моих детей… Ты женат… Пойми на развалинах двух семей, мы не сможем построить новую и счастливую…
— Маша, смогли бы, если бы ты этого захотела хоть немного, хоть самую малость, — он подошел и подал мне стакан воды. — Успокаивайся… Сейчас Артур придет… Он меня убьет, если увидит твои слезы…
— Может убить себя… Он виновник моих слез. Он и никто другой…
Артур зашел так тихо, что я вздрогнула, после это слов:
— Кого я должен убить?
Я повернулась на его голос, Билал так и остался стоять рядом со мной и глядя в окно, даже не шелохнулся.
Артур подошел, обнял меня, прижал к себе.
— Машенька, не надо, милая. Пойдем, умоемся. Тебе нельзя нервничать. Малыши это чувствуют.
— Что-то раньше ты об этом не думал, — вдруг сказал Билал. — Ладно, пошел я. Сами справитесь!? — не то потребовал, не то спросил он.
Билал уже улыбался, но я видела, что это была маска, в его глазах застыла боль.
— Справимся. Спасибо Билал, — сказал Артур. — Ты домой?
Билал кивнул и, больше не произнеся ни слова, быстро вышел из палаты.
— Машуня, милая, пойдем в душ. Я принес чистую одежду. Нужно быстренько собраться и успеть забрать малышей до кормления, а то опять увидим только сонного Тимура.
Артур нежно смотрел на меня. Он теперь снова пытался предугадать мои желания.
— Хорошо, — ответила я и безропотно пошла в душ.
Вода помогла мне справиться с нервным напряжением, немного успокоиться и привести мысли в порядок. Я не имела право давать повод для разговоров в больнице. У нас все хорошо. Билал… А что Билал? Это его личное дело. Он любит меня как брат. Он заботиться обо мне, как о сестре. Вернее, я его люблю как брата и ценю его заботу обо мне. Об этой любви должен знать только Артур. Артур… А вот с ним нужно поговорить сегодня, на сон грядущий. О чем? Обо всем. От этого разговора будет зависеть уйду ли я домой с Артуром. Или… приму предложение Билала…
Я вышла из душа посвежевшая и умиротворенная на сколько это было возможно. Артур стоял у окна, я тихо подошла к нему и уткнулась лбом в его широкую спину. Он вздрогнул, не ожидал.
— Извини. Напугала? Что, папочка, пойдем к нашим малышам? — я попыталась заглянуть в его глаза.
За три недели после моего возвращения в глазах Артура поселилась надежда. И чем чаще я на него смотрела, тем она ярче светилась в его глазах.
— Задумался. Пойдем, милая, — он провел ладонью по моим волосам, аккуратно поправляя локоны, запечатлел на моих губах свой аккуратный поцелуй. — Моя сладкая девочка.
По больнице мы ходили или под руку, или он держал меня, как и раньше, за талию, и всегда улыбаясь.
Разговор на берегу…
Уже было одиннадцать часов. Последнее вечернее кормление наших малышей. Сегодня я кормила Тимура, а Артур — дочурку. Было прикольно смотреть, как папочка воркует с этой маленькой куклой:
— Моя милая девочка, ну давай еще немного покушаем. Ну, один глоточек, за мамочку. Натали, моя маленькая Натали, — он поцеловал ее в носик и смотрел на реакцию малютки. — Завтра мы пойдем домой. Тебя ждет шикарная постель и самая лучшая в мире карета. Ты моя черноглазая принцесса.
А я смотрела на сопящего сынишку, уже давно съевшего свою смесь и сладко спавшего на моих руках, любовалась этим личиком. И думала: «Сыночек, мой маленький сыночек. Спишь, мой защитник? Спи, расти, набирайся сил. Ты мое сокровище, ты моя надежда и опора. Ты моя жизнь».
Артур подошел и обнял меня свободной рукой.
— Машунь, укладываем малышей спать и идем к себе? — он смотрел внимательно и нежно, стараясь прочитать все мои желания в моих глазах.
Я знаю, что в моих глазах он видел укор, как бы я не старалась это скрыть.
— Машенька, моя милая Машенька… — он поцеловал меня в висок и уткнулся в мои волосы.
— Да, пусть спят. Завтра заберем сразу домой или придем покормить утром?