— Да ладно, прорвемся, — ответила я, шмыгая носом и смахивая другую. Он обнимал меня на виду у всех. Я уже не знала, как ко всему этому относиться…
— Поехали куда-нибудь? — предложил он.
— У меня еще семинар по политологии.
— Ведет Вера Ивановна?
— Да…
— Тогда сейчас отпросимся. Пошли, — и он, сбегая по лестнице вниз, увлек меня за собой.
Я уже смирилась с тем, что с этим мужчиной лучше не спорить — бесполезно, нервно и затратно — и особо не перечила ему в мелочах.
Мы спустились на третий этаж. Он попросил меня подождать и, как залог, отдал ключи от машины, водрузил на меня свою шляпу, сдвинув ее немного набок, чмокнул в щечку и постучался в кабинет к Вере Ивановне. В кабинете он пробыл не долго. Вышел мой милый с масляной улыбкой. В дверях стояла улыбающаяся Вера. Я поздоровалась.
— Ах, вот эта… — протянула она. — Без ножа режешь, Артурчик, с кем же я семинар проводить буду? Ну, да ладно, идите уже, идите…
Мы выбежали на улицу.
— Что ты ей сказал? — стоя на пеньке, снимая халат и одевая курточку, спросила я (я стала привыкать к тому, что он меня вечно куда-нибудь ставил: поребрик, ступенька, пенек, лишь бы повыше).
— Не важно…
— Ну, что? — не унималась я.
— Правду!
— Какую? — я была уверена, что его правда могла отличаться от моей, поэтому и хотела узнать, что он сказал Вере.
Он снял меня с пенечка, и мы пошли по аллее к машине. Артур держал меня за талию. Теперь это меня не смущало.
— Сказал, что женюсь на тебе.
— Что??? — я, опешив от такого заявления, остановилась, даже дыхание перехватило.
— Ты чего остановилась? Сказал, что женюсь. Я же не соврал. Я действительно женюсь на тебе. Но ты же сейчас не хочешь, значит я подожду.
Он чмокнул меня в щечку и увлек к машине.
— Сейчас мы заедем в Куйбышевку. Мне нужно посмотреть одного больного. Сегодня была сложная операция. И меня что-то смущает и тревожит. Что? Не знаю, не спрашивай. Седьмое чувство. Просто, что-то тревожит… и я должен понять, что…
— Тогда поехали.
Мы приехали в Куйбышевку, поднялись в отделение 1-ой хирургии. Здесь я уже пересекалась с некоторыми хирургами, кое-кто из среднего персонала мне тоже был знаком. К тому же заведующий отделением вел у нас курс общей хирургии и должен будет принимать зачет, а возможно и экзамен.
Предложив мне чей-то халатик, я пакет по привычке оставила в машине, и взяв историю болезни пациента на сестринском посту, уточнив вклеены ли результаты последних анализов в историю, Артур предложил мне расположиться на диванчике в холле. Здесь находиться с ним было безопасно, в больнице он не позволял себе вольностей, особенно в общественном месте, одним словом, вел себя прилично, хотя изредка бросал такие взгляды, что я сразу чувствовала себя раздетой. Но к этому я уже стала постепенно привыкать…
Он просмотрел историю болезни, протянул ее мне и, явно раздраженно, спросил:
— Что здесь не так? Что-то не так. Но что? Чувствую, но не вижу. Смотри только внимательно…
Я взяла историю болезни и, не торопясь, стала просматривать ее, не надеясь что-либо увидеть:
«Иванов, 42 года, рост, вес, жалобы …, анализы …, операция, ход операции, анализы…» Старалась смотреть внимательно, так, как нас учили работать с историями болезни пациентов. Что? Я вернулась к анализам крови до операции (дата, время, формула), во время операции (дата, время, формула), сразу после (дата, время, формула), последние (дата, время, формула). Что за чертовщина?
— Артур Ваграмович, посмотрите на формулу крови. В анамнезе есть проблемы со свертываемостью крови у мамы, но я не увидела расширенного анализа на свертываемость у него… Формула крови сразу после операции лучше, чем спустя шесть часов. Кровь говорит — о кровопотере… Если взять во внимание маму, то …? — я задумалась, он внимательно смотрел на меня.
— Где-то есть кровотечение, может быть небольшое, но оно есть… Может, пропустили какой-то сосуд? Не прижгли? Боже, как ты это увидела? Ты мое спасение!
Он чмокнул меня в щечку и попросил подождать его в ординаторской, медсестру на посту — попросил позаботиться обо мне. И… быстро удалился … к больному, по дороге позвав попавшего под руку дежурного врача.
В ординаторскую мне не хотелось, там, наверное, Ирочка (Ирина Ивановна), мрачная и надменная. Немного посидев в холле, я пошла на пост к Леночке узнать, может нужно что-нибудь помочь. Хоть какую-то пользу принесу.
— Помоги разобрать анализы. Запарилась я совсем. Сегодня поступивших много, уколы — капельницы — новые назначения, да еще послеоперационные. Целый день на ногах. Я одна на двух постах, Павловна сегодня не вышла. У нее давление. А у меня токсикоз! будь он неладен! — измученно произнесла она.