— Профессор Виноградов рекомендует другую схему лечения, и он прав. В учебнике немного устаревшая информация, но эта схема лечения есть в его методичке.
— На лекции нам вообще ничего про лечение не говорили, методичку я еще не смотрела, — парировала я, поправляя заколку на волосах. — Вот…, — я вышла из своего уголка-гардеробной. Артур, наклонившись над столом, что-то писал в моем блокноте.
Он поднял глаза от записи, улыбнулся мне и присел на спинку кровати. Он был явно доволен увиденным. Блокнотик остался лежать открытым на столе. Я заглянула. Почерк моего кавалера ровный, мелкий, витиеватый и совсем не похож на подчерк врача. Почерк многое может сказать о характере владельца, потом попытаюсь проанализировать. Кроме схемы лечения было еще кое-что…
До того как мы чашу судьбы изопьем,
Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.
Может статься, что сделать глотка перед смертью
Не позволит нам небо в безумье своем.
— Омар Хайям, Рубаи, — подытожила я.
— Читала? — удивленно спросил он.
— Да. Мне нравятся восточные мудрецы, — я закрыла блокнот и вместе с тетрадями убрала на тумбочку.
Артур поймал мою руку и привлек к себе. Увернуться не получилось, только успела выставить вперед руки, так что прижать и поцеловать меня стало проблематично. Ох, уж эти мужчины!
— Значит вот так?
— А как иначе? С представителями мужского населения планеты приходится всегда быть на чеку.
— Зачем? И поцеловать снова нельзя?
— Нет…
— Нельзя всем? Или только мне? И почему нельзя?
Его манера спрашивать открыто, обо всем, без доли стеснения, меня снова вывела из состояния равновесия. На щеках предательски появился румянец смущения. Я понимала, что к этому мне нужно как-то привыкнуть. Но как? Для Артура нет запретных тем как в силу возраста, так и в силу профессии.
— Нельзя! Всем! Потому что!..
— Так вот почему тебя зовут «недотрогой»?
— И не только…
— Я знаю. Еще «куколкой». А что обиднее?
— Не задумывалась… Артур Ваграмович, может отпустите?
— Нет. Зачем? Мне так приятно, — он изучающе смотрел на меня, его руки крепко обхватывали мою талию, я была в его власти. — Или тебя что-то не устраивает?
Меня такая близость не только не устраивала, она меня пугала. Артур прижал меня к себе так, что я ощутила реакцию не только своего тела, которое предательски переставало мне подчиняться и все трепетало, но и его. Я чувствовала его возбуждерие. Я понимала, что в очередной раз краснею… Он это видел и его это развлекало.
— Ну, как сказать, чтобы не обидеть, — замялась я под его пристальным взглядом.
Он рассмеялся, немного ослабив объятия, но не отпустил. Он играл со мной. Играл, как кошка с мышкой. Я сразу попыталась освободиться, но единственное, что мне удалось, немного отодвинуться.
— Что-то не так?.. — проговорил он задумчиво и заглянул мне в глаза, как будто искал в них ответ на поставленный вопрос.
— Что именно?
— Еще не понял. Ладно, потом разберемся. Если готова, пошли, — и отпустил меня.
— Пойдемте.
Я облегченно выдохнула. Я свободна. Хотя уже точно понимала, что ненадолго. Да и свободы уже не очень хотелось. Тело предательски стремилось к неизведанному. Артур подал мне пальто. Я одела шляпку. Но он сначала хотел как-то поправить ее, но потом совсем снял, убрал заколку, волосы каскадом упали на плечи.
— Мне так больше нравится, да и будет удобнее. Можно? Мы сегодня на машине. Обещаю, морозить не буду. А если я обещаю, то держу слово, — в его голосе появились нотки еще непонятные мне.
— Хорошо. Пусть будет так, — согласилась я.
Мы вышли из комнаты. Он взял меня за руку, точно обозначая кто хозяин положения. Выйдя из общежития, я выдохнула.
— Нам направо и через дорогу, — Артур придерживал меня под руку. — Машина на райкомовской стоянке.
Артур Ваграмович подвел меня к красавице иномарке. Открыл дверь, помог сесть в машину, предложил отрегулировать сидение под новую хозяйку.
— Удобно?
— Да.
Устроив меня, Артур обошел машину и сел за руль.
— Сначала в кафе, затем в Русский музей. Там открылась новая экспозиция. Была?
— Там еще нет…
Он повернулся ко мне, явно хотел поцеловать, это было видно по импульсивному движению в мою сторону, но передумал. А зря. Сейчас, после эпизода в комнате, я была готова уступить ему.
Я улыбнулась. Внутри зародилось новое чувство: мне очень хотелось, чтобы он был рядом, хотелось прикосновения… его рук, … его глаз, … его губ.
Недалеко от Русского музея мы зашли в кафе.