– Брось, – отозвалась Маша совсем тихо и обернулась, как будто собиралась рассмотреть за высокими заборами тот самый дом. – Тут не может быть ничего жуткого. Четыре десятка дворов. Сильный маг, равно как и опасная сущность, здесь просто не выживут, ему же необходимо подкрепляться человеческими силами.
* * *
Никто не задавал вопросов – почему маги вдруг напали на города людей. Всем было ясно, как дважды два, потому что они ужасные жестокие твари, которые жаждут убивать и грабить. А когда утолят эту жажду, будут жить в захваченных домах, определив людей, как низших существ, которые только и годятся, что в рабы.
Ещё говорили – Диана слушала и из крупиц ценных сведений составляла общую картину – магам требовались люди, чтобы питаться их силами. В том мире, откуда пришли маги, они брали силы из своих источников, а в мире людей всё было по‑другому, и приходилось приспосабливаться.
Уж что‑что, а оказаться вдруг в положении дойной коровы для какого‑нибудь урода Диана не хотела точно. Зашивая и перевязывая раны, она копила в себе ненависть к врагам, зная, что однажды её ненависть во что‑то да выльется.
Холодное лето прошло, наступила осень, притащившая с собой неурожай, слякоть и постоянные дожди. Диана почти не видела города, в который приехала. Она с утра до ночи работала, иногда – приходилось и ночью, а потом валилась спать, только мельком вспоминая, что всегда мечтала увидеть многоэтажки и широкие дороги.
Впрочем, говорили, что от многоэтажек и дорог мало что осталось.
Однажды во время ночного дежурства Диану вызвали в приёмный покой. В коридорах госпиталя горели тусклые лампы: экономили электричество, но Диана уже привыкла к полутёмным переходам. Она могла преодолеть все лестницы с закрытыми глазами.
В квадратной комнате, стены и пол которой были выложены кафелем, на жёсткой кушетке её ждал молодой мужчина. Дежурная ушла куда‑то, бросив его одного, и Диана подумала, что надо бы пожаловаться на неё старшей медсестре.
– Вот поцарапался немного, – извиняющимся тоном сказал мужчина.
Одет он был неприметно и просто – не в серую форму регулярных войск и даже не в тёмно‑зелёную – тыловых частей. Гражданский? Диана привыкла сначала делать, а потом уже спрашивать.
Рана на предплечье оказалась глубокой и чёрной в глубине, как будто опалённой. Диана сперва подумала, что ей мерещится от недосыпа и плохого освещения, но рубашка и куртка в месте разрыва тоже почернели.
– Это ничего, – сказал мужчина, как будто это она явилась просить помощи. Хотя его потряхивало от боли. – Всё срастётся.
В конце концов, раньше она видела и не такое. Что значит опалённая рана по сравнению с развороченными телами, которые хоронили чуть ли не каждый день? Руку пришлось зашивать, а потом – рассечённую кожу у виска. Ударь неизвестная сила ещё немного ниже и чуть сильнее, и итоги были бы куда печальнее.
– Знаете, вы очень помогли мне. – Дышал он всё ещё тяжело, но продолжал улыбаться. – Я смогу уйти.
– Нет, не сможете. Вам нужно лечь. И ещё действие обезболивающего скоро кончится, так что далеко вы не уйдёте. – Диана говорила, глядя в пол, чего никогда за собой не замечала.
– Вы правда будете этим заниматься? – удивился он. – Ну хорошо.
У него не было с собой ни документов, ни жетона, и выяснение личности Диана оставила на утро, потому что её снова вызвали. Госпиталь беспокойно спал всю ночь, ворочался, стонал. Вдалеке, в тёмном небе беззвучно загорались белые и красные огни, и тихая дрожь проходила по земле.
Утром Диана передала дела сменщице и ушла спать, напрочь позабыв о новом знакомом. А вечером он пришёл к ней сам. В больничной застиранной пижаме, всё ещё бледный и улыбающийся. Солнце проглядывало сквозь облака, и Диана только сейчас поняла, что глаза и волосы у парня необычного медового цвета.
– А я испугался, что больше вас не увижу, – сказал он, подхватывая её под локоть.
– Вам лучше лежать и поменьше шевелить рукой. – Диана почему‑то страшно смутилась и снова уставилась в пол, хотя сизый линолеум уже был досконально изучен. – И мне нужно работать.
– Но вы хотя бы зайдёте ко мне на минутку?
– Да, я ко всем захожу.
Вечером снова трясло. Теперь уже дело не кончилось вспышками на горизонте. Земля содрогалась, словно по ней били огромным кулаком. Тонко звенели оконные стёкла, вздрагивали градусники на столе дежурной медсестры, покачивались лампы на длинных ножках. Кто‑то из санитарок в панике бросился в убежище, но зря – к темноте всё утихло.
Ночью Диана встретила его в полутёмном отростке коридора – в той стороне была только дверь в подсобку, где хранились вёдра и тряпки. Там редко кто появлялся, и Диана, которая делала вечерний обход, вздрогнула, когда увидела в полумраке высокую тень.
– А я сбежать хотел, – простодушно рассказал он. – Только мне одежду не отдают.
– Куда вы пойдёте? Нужно ещё карту оформить, – невпопад выдала Диана.
– Не нужно, правда.
– Вы хоть имя своё назовите.
Он вдруг перестал улыбаться.
– Присядьте. Ох, чего это я, здесь некуда присаживаться. Тогда давайте по‑простому. Меня зовут Ано Тальдэ, я маг. Каста хаоса, если вам это о чём‑нибудь говорит.
Маг? Она не смогла произнести ничего в ответ, привалилась к стене. За окном в сизом небе расцветали далёкие вспышки. Диана сразу же поверила его словам, хотя образ парня никак не вязался с теми чудовищами, которых она рисовала в своём воображении.
– Представляю, что ты сейчас думаешь. – Он усмехнулся, но в полумраке только блестели глаза и вырисовывался профиль, как на старинных монетах. – Но можешь мне поверить, это не я затеял войну. И уж конечно я не мечтал променять сытую и спокойную жизнь на вот это.
Он дёрнул перебинтованным плечом. На белой ткани – тёмные пятна. Из главного коридора донеслись сердитые голоса, наверняка Диану уже искали, и ей нужно было уходить, но она не уходила.
– Но наш император стар и болен. Когда он умрёт, престол займёт его сын, и война закончится. Только на это все мои надежды, – сказал Ано. Очередная вспышка осветила его лицо, и Диана различила горькие морщины у рта. – За такие слова меня бы убили на месте, но я вряд ли стану желать императору здоровья. А пока что я просто дезертир, и путь для бегства долог. У меня вряд ли будет ещё одна возможность, так что прости, я скажу сейчас. Ты пойдёшь со мной?
– Я… заведу карту с другим именем, – проговорила она, еле разлепив непослушные губы.
– Какая ещё карта? – Ано подхватил её под локоть, но Диана отшатнулась. Его хватка – и без того не слишком сильная – ослабла.
– Нет, – пробормотала Диана, отступая ещё на шаг. – Нет, нужна карта.
Она развернулась и ушла так быстро, как смогла. Шагов за спиной она не услышала. Ано не стал её догонять, и Диане стало слегка не по себе от его взгляда в спину. В полумраке коридора осталось много необдуманных мыслей.
На следующее утро она больше не встретила мужчину с именем мага, и его одежда исчезла из кладовой. Наверное, он всё‑таки сбежал.
* * *
Серый свет пробился в комнату и лёг акварельным мазком на Машину подушку. Морщась, она потянулась к телефону, который за ночь, проведённую на подоконнике, сделался холодным, как труп.
– Пять утра, – пробормотала она, зевая. – С ума можно сойти.
Сабрина открыла глаза и вопросительно приподняла одну бровь. Край одеяла свисал до самого пола. Маша села и пошарила под кроватью в поисках брошенных вчера тёплых носков. Свитер вечером висел на спинке кровати, а сейчас прекрасно устроился на крашеном коричневом полу. Дрожа от холода, Маша натянула его прямо на футболку, в которой спала.
– Ужас, спать‑то как хочется. Умру сейчас.
Она кое‑как влезла в брюки и вышла из комнаты, едва не врезавшись в дверной косяк. Дом, наполненный тишиной, ответил на её шаги скрипом половиц. Двери в комнаты Судьи и Галы оказались плотно закрыты.