– Как ты попала сюда?
Сабрина закатила глаза.
– Ты часы вообще видела? Время – девять вечера, архив уже закрылся. Честно говоря, я подумала, что ты пойдёшь гардеробщице лицо бить.
У Маши с опозданием затряслись руки и ноги, но она попыталась улыбнуться:
– Ей‑то зачем?
– Ну, кто тебя знает.
Они сели напротив Ани, Пса и Лизы, деланно их не замечая. В кабинете Горгульи горело несколько ламп, и стулья там стояли в два ряда – у одной стены и у другой, как будто специально, чтобы столкнуть нос к носу непримиримых противников.
Горгулья заперла дверь на два оборота, а ключ оставила в замке. Машу покоробил неприятный скрежещущий звук.
– Медицинская помощь нужна? – Горгулья прошла мимо, всем поочерёдно заглянув в лица. Маша отвернулась, пряча от неё разбитую губу и ссадину на скуле, которую уже начало мерзко саднить.
– Нет.
– Отлично, тогда сразу к делу. Кто начал драку?
Повисло молчание, опасное, как затишье перед бурей. Горгулья прошла к столу, прислонилась к нему так, чтобы видеть всех сразу. В штатском костюме она смотрелась нелепо, как автомат, завёрнутый в кружева. Ей больше шёл камуфляж, который она носила на полевой практике. Впрочем, до полевой практики было ещё далеко.
– Ну? Я что, играюсь тут с вами, да? Был вопрос: кто начал драку?
– Я начала, – сказала Маша. Хотела подняться, но не решилась – её трясло. В свете ламп стало заметно, как перепачкана в грязи форменная куртка.
Горгулья вздохнула, протянула паузу, как будто мысленно досчитала до десяти.
– Орлова. Ты последнее время очень мне не нравишься. Пропускаешь занятия, считаешь возможным, чтобы преподаватель просил за тебя. Теперь ещё и это. Как прикажешь понимать? Тебе учиться надоело, да?
– Нет. – Маша всё‑таки встала. Ощущать себя полностью побеждённой и размазанной было невыносимо. – Я не пропускала без уважительных причин. И я никого не заставляла за меня просить. И я защищалась…
Ей было холодно.
– Сядь, – сказала Горгулья без выражения. Привычно провела рукой по ёжику светлых волос. – М‑да, учишь вас, учишь, а вы потом устраиваете нам. Сейчас я позвоню вашему куратору, четвёртый курс. Завтра объявим общий сбор. Объясню вам при всех, что нарушать дисциплину нельзя. Если вы за три – а кое‑кто и за четыре – года ещё не поняли.
– Прости, что втянула тебя в это, – сказала Маша, сползая с подоконника.
Пора было спать, но как‑то не спалось. Почти все окна в общежитии потухли. Светилось только два – на седьмом этаже в соседнем крыле. И Маша не задёргивала шторы. В последние дни она нарушила уже столько правил, что ещё одно было сущей мелочью.
– Да ладно. – Сабрина перевернулась на спину, потянулась к тумбочке за часами. За окном давно повисла мутно‑жёлтая от фонарного света ночь. Такая яркая, что в комнате можно было заваривать чай, не зажигая лампу. – Если всё закончится промыванием мозгов, то пусть.
Впервые за последнее время Маша так долго не выходила в Интернет, не говорила с Алексом. А он уже набросал ей на телефон кучу взволнованных сообщений и пару раз позвонил. Отвечать ему не хотелось, но Маша заставила себя включить компьютер.
– Кто тот парень, с которым ты общаешься теперь? – Сабрина приподнялась на локте, заглядывая в экран, где появилась стандартная заставка.
– Алекс? Мы с ним случайно познакомились. В сети.
– У вас с ним что‑то серьёзное?
Маша стащила с постели одеяло, завернулась в него, как в кокон, хоть в комнате и было тепло.
– Нет, конечно. Я скоро его брошу. Вот залижу раны и сразу брошу.
– Ну ты даёшь, – сказала Сабрина без выражения.
Он написал первым – оказалось, что он до сих пор висел в сети. Ждал её? Машу кольнуло предчувствие скорой развязки.
«Где ты была? Я волновался».
«Извини. Встречалась с друзьями. Не думала, что так задержусь», – написала она и сама усмехнулась написанному. И ведь ни слова лжи.
Алекс помолчал и кинул ей пульсирующее сердечко.
«Не пропадай больше».
Маша помедлила с ответом, бездумно шатаясь по страничкам интернета. Заглянула в свой почтовый ящик – пусто. За её спиной Сабрина тяжело вздохнула и перевернулась на бок. Маша отодвинула экран в сторону, чтобы не мешать ей.
«Знаешь, пока тебя не было, я сидел и думал», – Алекс печатал, путая клавиши, и делал глупейшие ошибки. Значит, волновался. – «Я на самом деле ни к кому так не привязывался раньше. Скажешь кому – засмеют. А тебе смешно?»
Она потянула ещё немного, заставляя его повторить последнюю реплику. В конце концов, всегда можно сослаться на неверное соединение с интернетом.
«Нет. Не вижу ничего смешного».
«Ты мне нравишься», – написал он. – «Очень. Мне никто раньше так не нравился».
Маша фыркнула вслух.
– Ну чего там? – сердито проворчала Сабрина.
– Я завтра тебе расскажу, спи.
«Алекс, ты мне тоже нравишься. Давай встретимся». – Она печатала вслепую, ленясь потянуться, чтобы включить настольную лампу. По два раза перечитывая фразу перед тем, как отправить её в полёт по виртуальному пространству.
Она успела перелистать страниц десять с забавными картинками, прежде чем пришёл ответ.
«Мне страшно разочаровать тебя».
Алекс говорил точно так, как Маша от него ожидала.
«Ты меня не разочаруешь».
Было видно, как он пишет, стирает написанное и пишет снова. Маша ждала огромного сообщения с оправданиями, отказами и ещё чем похуже. Но когда ей пришёл ответ, она даже не сразу заметила его – таким куцым он вышел.
«Приезжай ко мне завтра».
Маша откинулась на спинку стула и покачала ногой. Да, сегодня она торопила события, но Алекс торопил их ещё больше. На такой резкий поворот она не рассчитывала. Она думала встретиться с ним где‑нибудь возле статуи матери‑птицы, или у концертного зала, или в тихом кафе подальше от центра города. Она собиралась увидеть испуганного, чуть‑чуть неловкого и очень неуверенного в себе парня‑программиста.
А идти одной к нему в дом было опасно.
«Так сразу?»
«Не бойся», – и глупо улыбающаяся рожица. – «Если захочешь уйти – я не буду держать. Обещаю».
«Может, увидимся где‑нибудь в городе?»
Ответ пришёл не сразу, она успела испугаться, что Алекс сорвался. Два раза проверила соединение с интернетом – соединение было.
«Маша, правда, приходи лучше ко мне».
Она помедлила и написала: «Хорошо». Потом стёрла и вдалась в объяснения:
«Ладно, но я пока не знаю, что будет завтра с учёбой. Давай я позвоню тебе после обеда».
Пусть помучается, размышляя, придёт она или всё‑таки нет.
Она обернулась: за окном в жёлто‑сером мареве плавали городские огни. Погасло окно на седьмом этаже. Давно спала Сабрина, отвернувшись к стене. Правильно – завтра вставать к первой паре.
Маша покачала ногой, завернутой в одеяло, послала Алексу виртуальный поцелуй и вышла.
Слова Горгульи ещё отдавались эхом в голове. «Шаг вперёд. Эти курсанты грубо нарушили дисциплину…» Маша замечала на себе взгляды, слышала перешёптывания за спиной. Сплетни разлетелись даже слишком быстро.
«С пометкой в личное дело».
Она думала, будет хуже – но оказалось, что ей всё равно. Горгулья поступила даже слишком мягко. Если бы вышло чуть серьёзнее – переломы, кровь на асфальте, – то могли бы и выгнать. Ещё им повезло, что в деле была замешала Сабрина. Лишаться Сабрины институт не захотел бы – как же, звезда учёбы и соревнований.
Одно радовало – Псу и её подружкам тоже пришлось несладко. Куратором у четвёртого курса был Дровосек, а это похуже Горгульи. После общего сбора Маша мельком видела Лизу. Лицо той было красным и кажется даже заплаканным.
«Встать в строй».
И потянулись привычные занятия. Маша нетерпеливо поглядывала на часы. Ей ещё никогда так не хотелось сбежать в муторной лекции Ли, а Максима прокрутить с ускорением. Слишком уж много слов он говорил.
Время тянулось медленно – в час по чайной ложечке. Алекс забрасывал её сообщениями, на которые Маша глубокомысленно молчала. Когда до конца пары оставалось двадцать непреодолимо длинных минут, она вырвала из блокнота лист и написала Сабрине: