– Ну что же ты, душа моя. Ложись в постель, – указав рукой на разобранную кровать, проговорил Медведь.
Девушка побледнела и покачала головой. Мужчина метнулся к ней, и, схватив, просто перенес на кровать. Опять мужское тело прижало ее, а его руки, обняв за бедра, притянули к себе. Маша едва дышала, но ничего более не происходило. Медведь поерзал и, как в прошлую ночь, тихонько засопел. Затихла и девушка, стараясь не шевелиться, немного погодя она провалилась в глубокий сон.
На следующий день все повторилось, с одной лишь разницей: Медведь оставил ее, возвращаясь, лишь чтобы накормить завтраком и обедом. Поужинали они вместе, а после он проводил ее в маленькую баньку, стоявшую за домом, где Маша выкупалась и одела обновы. Спать они легли вместе.
Так прошло две недели, девушка не только нашила рубашек, понев да запон[3], но и привыкла спать в обнимку с мужчиной, уже не испытывая такого ужаса и смущения. После ткани для одежды мужчина стал приносить готовые подушки, скатерти, полотенца и ленты с нитями для вышивки. Маша вышивала разные орнаменты, обереги, все на свой вкус, постепенно привыкая к хозяину дома.
Вечером мужчина, улегшись на кровать, вместо того чтобы уснуть как обычно, поцеловал Машу, очень удивив и разбередив все ее чувства. Так появилась новая традиция на ночь, и Маша стала ждать того момента, когда мужчина прикоснется к ее губам своими, щекоча бородой нежные щечки, перед тем как лечь спать.
Через несколько дней Медведь начал ласкать юное тело, заставляя девушку теряться в своих эмоциях и желаниях, приручая и привязывая к себе свою красавицу.
Маша, даже не подозревая, попадала в ловко расставленные сети собственной чувственности, которую терпеливо и усердно будил Медведь, знакомя ее с собственным телом. Постепенно поцелуи становились все глубже, ласки все откровеннее.
Уже осень наступила, а Маша так и жила в доме у Медведя. И хоть юное сердечко трепыхало от непонятных чувств, на душе тоскливо было. Как там дед с бабой, как огородик ее? Девушка вздохнула: осень, если сватов не примет, то все, почитай, кончена жизнь. О Станиславе девушка старалась не думать. Хоть если и рассудить по справедливости, ничего он ей не обещал, это она полюбила да вольность позволила.
А Медведь знай себе днем – носит ей работу, а ночью – жарко обнимает, да целует так, что все тело будто огнем горит. Машенька вновь вздохнула тяжело, да что ж за судьба такая, не под счастливой звездой, видать, родилась.
– А что так грустит моя красавица? – раздался вдруг голос над головой.
Маша встрепенулась от неожиданности и уколола палец иглой до крови. Мужчина опустился перед ней на колени и нежно взял за руку, аккуратно промокнул ранку краем рубахи своей и прижался к ней губами. Так у него это ласково вышло, будто любит ее. Девушка во все глаза смотрела на него, а жар, что он будил по ночам, вдруг нахлынул на нее томлением непонятным.
Медведь как почувствовал ее состояние, медленно приблизил к ней лицо и поцеловал. Нет чтобы оттолкнуть бесстыдника, Машенька сама потянулась за лаской, за поцелуями, отвечая мужчине.
Медведь поднял хрупкую фигурку, не прерывая поцелуя, и положил на кровать поверх одеяла. Оглаживал стройное тело аккуратно, чтобы не напугать, но куда там, она уж несколько ночей горела под его руками и губами, не осталось никакого страха, лишь смутное желание чего-то большего.
Маша целовала мужчину в ответ, не зная, что нашло на нее, его руки уже по-хозяйски сжимали нежные полушария, водя пальцами через тонкую ткань по вершинкам грудей, посылая острые молнии между ножек, а она даже и не думала его останавливать.
Мужчина развязал завязки на рубахе у девушки и распахнул, взору открылась ладная грудка, как яблочки в его ладонях. Он прижался губами к шелковистой коже, она тихонько вздохнула, подавшись к нему. Обхватил розовый сосок губами и поласкал языком, девушка всхлипнула, сжав стройные ножки. Уже смелее Медведь начал ласкать свою девочку, отпуская свое желание на волю. Он обхватывал грудки, целовал и лизал, втягивал в рот сладкие камушки сосков, а девушка лишь выгибалась, постанывая, да вцепилась в его волосы, подергивая прядки.