Он подтянул рубаху, оголяя ножки и раздвигая их, погладил плоский живот. Поцелуями спустился между грудей, лизнул живот и губами прижался к венериному холмику, покрытому мягкими волосками. Маша застыла. От потрясения туман страсти начал проходить.
Она лишь попыталась вырваться, как мужские руки, обхватив за бедра, пригвоздили к месту. А в самом срамном месте запульсировал тугой комочек, который мужчина нашел языком и теперь поглаживал, погружая ее в неведомые безумные ощущения. Наслаждение пронизывало ее, юное тело само откликалось на его ласки, все шире раздвигались ножки, а бедра стали двигаться в такт с мужским языком. Маша всхлипывала от удовольствия и стыда, но не могла пересилить дурман желания, подчиняясь мужчине, творящему с ней, что вздумается. Напряжение от его действий стало невыносимым, она вытянулась как струна, подаваясь ему навстречу, внутри собрался огонь и взорвался маленьким вулканом, охватывая ее блаженством.
Под его языком маленький бугорок запульсировал, а девушка тихонько вскрикнула, подавшись бедрами ему навстречу, и затихла, тяжело дыша. Пока она не опомнилась, он быстренько стянул исподнее, освобождая стоящий член со взбухшими венами, опоясывавшими мощный ствол, и пристроился меж раздвинутых ножек.
Рукой направив свой орган, он подался вперед, чувствуя, как тугие мышцы лона раздвигаются, принимая его в себя. Маша еще не ощущала боли, лишь легкое давление и небольшой дискомфорт, терявшийся в вихре чувств, которые никак не утихали после полученного удовольствия. Но вот мужчина остановился на мгновение и резко дернулся вперед, пронзая девственную плеву. Он застонал от наслаждения, влажная и узкая пещерка плотно обхватывала его член, а девушка вскрикнула и забилась под ним от острой боли, пронзившей низ живота.
Он замер в ней, сдерживаясь из последних сил, часто дыша сквозь стиснутые зубы и придавив ее тело к постели, она колотила маленькими кулачками по его плечам, рыдая и пытаясь вырваться, чувствуя как в ней пульсирует что-то большое и горячее. Постепенно рыдания стихли, и он слегка подался назад, выскальзывая из бархатного плена, девушка болезненно дернулась, но он уже вновь входил, ласково целуя мокрое от слез личико. Движения были медленными, неторопливыми, Маша замерла, принимая его и чувствуя смутное напряжение, охватывающее все тело от этих движений.
Медведь уже целовал ее рот, скользя языком по губам, одной рукой облокотившись на постель, а другой обхватил грудку, потирая большим пальцем розовый сосок, в то время как мужские бедра продолжали двигаться вперед и назад. Маша вздохнула со всхлипом и сама подалась навстречу, у мужчины перехватило дыхание и потемнело в глазах от удовольствия, весь самоконтроль рассыпался в прах. Он впился в ее губы страстным поцелуем, увеличивая скорость и вбиваясь сильнее в узкое лоно. Девушка застонала, ее переполняли противоречивые чувства: боль от его движений и от них же наслаждение, волнами расходящееся по всему телу. Все так смешалось, что Маша, не осознавая, уже сдалась под его напором и подстраивалась под движения сильного мужского тела.
Светелку наполнили тихие женские стоны и глубокое мужское дыхание, обнаженные тела сливались в древнем танце страсти.
Все напряжение, что набралось в Машином теле, вдруг спустилось огненным сгустком вниз живота и взорвалось ослепительным наслаждением. Медведь почувствовал, как мышцы жаркой пещерки девушки обхватили его член, еще сильнее принимая в себя, и начали сокращаться, он зарычал и начал кончать, изливаясь в нее, погружаясь в полную негу от удовольствия.
Маша постепенно отходила от произошедшего в крепких мужских объятиях, все еще обнаженная, между ног саднило, а в душе поднималась буря. Слезинка скатилась по щеке, она закрыла лицо руками и заплакала: не видать ей замужества, как она посмеет в мужнин дом войти попорченной?
Медведь прижал еще крепче к себе и стал покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться, тихонько успокаивая девушку.
Через некоторое время они встали и оделись.
Машенька ушла в баню, краснея оттого, что приходится смывать такие следы со своего тела. Удрученная девушка думала о новой рубахе, а то эта испачкалась в крови, когда мелькнула болезненная мысль. Ведь все эти дни и недели она шила и вышивала, даже не спросив, куда и зачем, и только сейчас поняла, что все вещи – это чье-то приданое. Грудь сдавило, а из горла вырвался хрип, вот как получается. Она готовила приданное невесте Медведевой, в то время как он баловался ночами с нею, с безвольною да податливой. Мысли одна хуже другой проносились в голове. А перед глазами вставала безликая красавица в шелковых одеждах, любовно расшитых Машей.