Генерал-полковник, дважды Герой Советского Союза
А. Родимцев
Машенька из Мышеловки
Б. Полевой
Генерал о своем солдате
Эту повесть написала сама жизнь.
У тех, кто будет ее читать и, читая, полюбит ее героиню, украинскую девушку Машеньку, которую когда-то бойцы знаменитой 13-й гвардейской дивизии ласково называли «Машенька из Мышеловки», кто вместе с ней будет переживать необыкновенную ее судьбу, может быть, иной раз и возникнут сомнения: «Могло ли такое быть?» Им я отвечу: «Такое было».
В дни великой битвы на Волге мне, тогда военному корреспонденту «Правды», довелось провести немало дней в 13-й гвардейской дивизии на самом остром участке сражения, где опасно было встать в окопе во весь рост, где итоги дневного боя измерялись не километрами, а метрами. Там я познакомился и подружился с автором этой повести, командиром дивизии А. И. Родимцевым. Там в дни знаменитой битвы впервые увидел я и героиню этой книги Машу Боровиченко — одну из тех чудесных советских девушек, которые, добровольно уйдя на фронт, делили с бойцами все тяготы боевой жизни, все опасности.
Да, эту книгу написала сама жизнь, ибо все, о чем повествует в ней генерал Родимцев, было на самом деле. И автор повести, проникнутый глубокой симпатией к ее героине, лишь записал то, что видел и о чем знал. Сам автор нередко бывал литературным героем. В дни войны о нем написано немало очерков. Не раз под вымышленным и собственным именем фигурировал он в художественных произведениях. О нем и о славных солдатах его дивизии распевали песню.
И памятник ему стоит.
Действительно, трудно найти более романтическую биографию, чем у А. И. Родимцева. Юношей, окончив офицерскую школу, он сразу попал на испанскую землю. Здесь, в героических сражениях за свободу Испании, он получил боевое крещение. В Великую Отечественную войну он командует бригадой воздушных десантников. Командиром знаменитой 13-й гвардейской дивизии участвует он в легендарных боях у волжской твердыни. Наконец, как командир стрелкового корпуса он участвует в историческом наступлении и заканчивает войну на немецкой земле. Сейчас генерал-полковник Родимцев, дважды Герой Советского Союза, продолжает службу в рядах Советской Армии.
Он очень занятой человек. Он много видел и пережил. Но прекрасный образ юной девушки Машеньки, бывшей когда-то, в трагические дни минувшей войны, солдатом под его командованием, живет в его памяти. Образ этой девушки заставил генерала взяться за перо и написать о ее жизни, о ее подвигах, о ее друзьях, о ее героической гибели.
Пусть образ Машеньки из Мышеловки — один из пленительнейших образов минувшей Великой Отечественной войны — будет всегда рассказывать советским юношам и девушкам о том, как сражались их сверстники за Родину, за советскую землю.
Эта повесть — скромный венок, возложенный славным героем волжской битвы на могилу одного из солдат Великой Отечественной войны, одного из тех, которым Родина наша обязана своей великой победой над нацизмом, а Советская Армия — своей неувядаемой воинской славой.
Встреча в пути
Я возвращался в Киев из военного лагеря с полевых учений и решил проехать напрямик через лес, хорошо знакомый мне еще со времен Великой Отечественной войны. Признаться, очень хотелось снова взглянуть на эти памятные места: здесь, у столицы Украины, бойцам нашей воздушно-десантной бригады довелось, выполняя приказ командования, стоять насмерть.
Двадцать один год — время, конечно, немалое. Лес за эти годы неузнаваемо изменился. Малые сосенки превратились в высокие деревья, густой березняк у дороги стал очень красивой рощей.
Все же я без особого труда разыскал в высокой траве следы наших блиндажей, и линию окопов, и глубокие воронки от бомб.
Долго стоял я среди этих засыпанных листьями и хвоей, размытых дождями рытвин и бугорков, и в памяти проносились картины сражений.
На высотке у старой могучей сосны я поднял осколок снаряда. Весь изъеденный ржавчиной, он был колюч и тяжел…
Сколько еще здесь было рассеяно такого свирепого, рваного металла! Вот и на мощном стволе сосны зарубцевались три глубоких шрама. Сосна — немая участница великой битвы — простирала над окопами свои ветви, чтобы укрыть наших воинов от смертельного огня.
А теперь она высится на песчаном взгорке, над зеленым раздольем молодого леса как живой памятник тем грозовым дням…
Пожалуй, я слишком увлекся воспоминаниями и не заметил, как стали надвигаться сумерки. До города было еще далеко, а дорога, заброшенная, наверное, со времен войны, готовила неожиданности на каждой сотне метров. Одной из таких неожиданностей оказалась канава, прорытая неведомо когда и кем. Канава была широка, и ветер прикрыл ее прошлогодними листьями.