- Кто ты? - удивлённо подняв брови, переспросил спрашивающий. Ты человек... такой же, как мы человек, только вот как тебя зовут, мы не знаем. А лежишь ты..., да, однако..., зима прошла, лето на другую зиму повернулось..., птицы к теплу полетели.
Че-ло-век..., удивлённо протянуло существо, и ещё раз с расстановкой прошептало - такой же че-ло-век. - так меня..., так я..., затем опять попыталось спросить:
- Ааа, почему я лежу, а вы ходите? И почему... вы... не знаете, как меня звать?
В разговор вновь вступил тот, который бил в бубен.
- Откуда нам знать, кто ты. Ты был в обгорелой одежде, без документов - ты был как головёшка чёрная. Иии... у тебя лица не было, руки, ноги раздроблены, несколько рёбер сломаны, а шейные позвонки сдвинуты.... Вот так!
Существо задумалось: если старик, по всему, похоже, колдун или шаман, говорит правду, то... кто же я? Раз я понимаю их речь, то я действительно ЧЕЛОВЕК..., такой же, как они. Но, что со мной произошло?
- Ааа, почему я..., - хотел уточнить он о своей неподвижности, но тут закружилась голова, в глазах потемнело, и вновь боль поглотила его, а за болью пришло беспамятство.
* * *
Наконец-то пришёл день, когда он, поддерживаемый Мичилом и Айыы Куо, смог сделать первый шаг.
Радостный для него день!
Айыы Куо, с того благословенного момента, как он начал понимать их речь и сам понемножку говорить, называла его сыном, а Мичил, добродушно посмеиваясь в реденькую бородёнку и усы, лишь попыхивал неизменной трубкой и, посмеиваясь, говорил:
- Эй, парень, ты побыстрее выздоравливай, однако. Надо тебе побольше ходить, да сил набираться. Не гоже тебе всё время в чуме лежать, надо идти за оленями смотреть, становиться настоящим мужчиной.
Потом пришло время и ему дали имя.
Не Мичил и Айыы Куо, а шаман. Он, прежде всего покамлал, окурил его дымом, затем, что-то забормотал, задёргался, замахал руками, словно крыльями, и с пеной у рта, прокричал: «Быть тебе, безродный человек, Хотоем!»
- Что это за Хотой? - спросил ОН у Мичила.
- Хотой - это значит ОРЁЛ по-русски.
- По-нят-но, что не понятно, - протянул ОН. Только, вот..., кто такой орёл?
- Какой ты непонятливый, сынок, - вступила в разговор Айыы Куо, - ты же с неба упал. Тебя сам Хан Тэнгри к нам прислал на радость. А орёл, сынок, это большая гордая птица - царь всех птиц..., он в небе летает.
- А, кто такое небо?
- Небо, это..., - Айыы Куо растерянно посмотрела на мужа.
- Потом они тебе всё объяснят, - помог женщине выйти из неловкого положения шаман, потом.... Ты пока выздоравливай, набирайся сил, - и растерянно посмотрел на Мичила и его жену.
- Хотой, сынок, пойди, посмотри, чтобы собаки не перегрызлись между собой, - попросил Мичил, - а мы пока посекретничаем по-стариковски.
Когда приёмный сын вышел, Айыы Куо, покачивая поседевшей головой, пригорюнившись, заговорила:
- Мичил, благодаря Всевышнему, мы спасли человека от смерти, и он стал нам как родной, он стал нам сыном, но..., однако, Всевышний отобрал у него память. Сейчас он знает столько же, сколько двухлетний ребёнок..., - и одинокая слезинка повисла на её ресницах.
- Да, Айыы Куо, я давно это заметил, - согласно покивал головой муж. Но я привёз его в наш чум бездыханного, всего изломанного и обгоревшего, - он немного помолчал...
...Затем, почмокав губами, словно раскуривал трубку и, повернувшись к шаману, продолжил, - мы выходили его и привязались, как к родному сыну..., так неужели сейчас, когда он начал поправляться, мы выгоним его из стойбища?
- Це, це, це. Однако, не то вы говорите, не то. Так нельзя, - шаман отрицательно покачал головой. Всевышний дал вам сына, так воспитайте его, научите всему, что вы знаете..., и он будет вам помощником, не даст умереть с голоду, когда вы постареете.
Айыы Куо и Мичил переглянулись.
- Наверное, прав ты, шаман, - согласилась с его словами женщина.
- Да, он прав, - поддержал жену Мичил. Так тому и быть: будем учить Хотоя жизни, как сами её понимаем, а когда совсем окрепнет, я научу его разводить оленей.
* * *
Осень сменилась весной, затем, пришло лето, и вновь наступила зима с лютыми северными морозами, вьюгами и снежными буранами.
Хотой совсем окреп - стал сильным и ловким, но всё же знал он о жизни и окружающих его предметах, пока ещё очень мало. И значение многих слов для него были тайной за семью печатями.
Посмотришь на него со стороны - мужчина хоть куда! Если прямо сказать - эталон мужчины: работящий, достаточно привлекательный. Даже пара шрамов пересекающих его лицо ото лба до подбородка не уменьшали его мужественной красоты. С ним покататься на оленьей или собачьей упряжке одно удовольствие, говорили между собой девушки - он быстро прославился своим мастерством управления упряжками.