Когда Олег стал прощаться у дверей их квартиры, он, пожимая руку и, одновременно пытаясь поймать её взгляд, стал намекать на продолжение вечера, Машенька, прямо смотря ему в глаза, грубо сказала: «Да пошёл ты! Не вздумай больше к нам приходить!»
Олег, словно от удара, отпустил её руку и, побледнев, резко отклонился назад, а мать, прикрыв рот ладошкой после Машиной эскапады, только и смогла произнести - «Маша, что с тобой?»
А Маша, ни слова не говоря, не заботясь, какое впечатление она произвела своими словами, повернулась, и вошла в открытую Елизаветой Аркадьевной дверь.
После её экстравагантной, не присущей милой и нежной Маше, выходки, Олег, ни на следующий день, ни много позже, больше к ним не приходил, и звонков тоже не было.
Маша почувствовала себя так легко и свободно, словно с плеч её сняли тяжкую ношу.
* * *
Время шло. Чередовались дни, недели, месяцы. Маша и не заметила, как настенный календарь отсчитал год, тяжёлый для неё год, год тоски и печали.
Работа в больнице, с её дежурствами, неожиданными болевыми приступами пациентов, и даже скоропостижной смертью, не смогли заставить её забыть Игоря. Он всё время был с ней рядом - такой жизнерадостный, такой нежный, такой...
Маша часто переписывалась с Иркой. Из писем подруги она узнавала, что нового происходило в её жизни.
Однажды подруга похвасталась, что у неё будет ребёнок. Я, представляешь, беременна - мальчик или девочка, пока не знаю. «Мой» очень обрадовался, писала она, и пообещала, как только узнает, кто у неё будет сразу же сообщить Маше.
Затем, в очередном письме она высказала просьбу её и мужа: она писала - у нас будет мальчик, и мы хотим, чтобы крёстной матерью была ты, так что приезжай на крестины, отказа мы не принимаем.
Маша в душе посмеялась над словами Ирки - ну, какая из неё крёстная мать, я же современная женщина, я даже ни разу в жизни в церкви-то не была. И потом, чтобы стать крёстной, наверное, надо самой быть крещёной...
Но мысль о том, что она должна стать крёстной, не покидала её надолго. Любопытно, как это быть крёстной матерью, нет-нет да думала она, иии... кто будет крёстным отцом? И она, однажды, во время семейного ужина, вроде бы в шутку, спросила:
- Мам, интересно, а в детстве, ну, когда я родилась, меня крестили?
Мать удивлённо посмотрела на неё, а отец даже ложку донести до рта не успев, положил её обратно в тарелку.
- Лен, а с чего это у тебя такой интерес к крещению?
- Даа, понимаешь, мама, Ирка хочет..., нуу... чтобы я стала крёстной матерью её ребёнку.
- А, что, - отец вытаращил глаза, - она ожидает прибавления в семье?
- Ну, ты даёшь, папуля! Она сколько времени уж замужем. Она вот-вот родит.
- Даа?
Мать стукнула мужа ладошкой по затылку: «Ты, мужа, совсем в своих кабинетах отстал от жизни» - съёрничала она.
- Наверное. Раз забыл, что выйдя замуж, девушки должны рожать, - растерянно ответил он, и, сняв с носа, протёр очки платком.
Мать снова повернулась к дочери.
- Так ты хочешь знать, крестили ли мы тебя?
- Да, мама. Всё-таки некрещеная женщина не может стать крёстной матерью, я права?
- Не знаю, Лена, но ты крещёная. Мы тебя сразу крестили по настоянию твоей бабушки.
- Ааа, где же мой крестик?
- У тебя в шкатулке где-то.
- Ладно, я посмотрю.
* * *
Машенька, читая и перечитывая письма подруги, радовалась за неё, а у самой нет-нет, да грусть затуманивала душу, и одинокая слезинка скатывалась по щеке.
В такие моменты она вспоминала своего Игоря и, прикрыв глаза, мечтала: как они были бы счастливы; какие прекрасные дети могли бы быть у них; и они бы тоже пригласили Ирку стать крёстной матерью.... Ах, вздыхала она, если бы ты, Игорёк, не погиб в том полёте...
А затем в её мечты неожиданной болью вкрадывались нечаянно услышанные: вопрос дочери командира части, Лены, - «почему не было похорон?», и его ответ - «полковник Севастьянов не может считаться погибшим, так как тело его не найдено! Он считается пропавшим без вести!»
Маша на секунду крепче зажмуривала глаза и просила Бога: «Господи, даруй моему Игорю жизнь, и пусть он найдёт меня! Я так скучаю по нему.... Пусть он найдётся, ..., хотя бы ломаный-переломаный, просила она Бога, я всё равно его буду любить, и добавляла - Игорь, я навеки твоя!
Ты мой мужчина, и никто, никогда, не прикоснётся ко мне! - шептала она. Но... я так скучаю без тебя, Игорь: скучаю по твоим ласкам и поцелуям; скучаю по твоим сильным рукам; и..., тут её щёки чуть розовели, по твоему телу...
Рука непроизвольно начинала поглаживать упругую грудь, тело, и, опускаясь всё ниже и ниже.... А тело, её молодое тело, вспоминало интимные ласки Игоря, и, поддаваясь ласкам её руки, начинало полыхать от желания, и покрываться испариной...