- Скажите, - обратилась она к улыбающейся, словно для рекламы, или ожидающей дорогой подарок, девушке, - а, где будут проходить соревнования? Как мне туда попасть?
- Вам повезло, - продолжая картинно улыбаться, ответила администратор, - У входа стоит микроавтобус, если ещё не уехал, он едет в ту сторону.
- Спасибо! - поблагодарила Маша, и быстро направилась к выходу.
Ей, действительно, повезло! - автобус ещё стоял у входа в гостиницу, но водитель уже сидел за рулём, а двигатель работал.
Маша постучала в водительскую дверь.
- Простите, я могу с Вами доехать... нуу..., где будут проходить соревнования на собаках?
- На собаках? - водитель задумался, - нет, не знаю.
- Но, как же, - зачастила Маша, - в вестибюле висит реклама...
- Ах, эта! Так, Вы хотите посетить соревнования собачьих упряжек?- не дал ей договорить водитель. Так бы сразу и сказали. А то спрашиваете насчёт каких-то соревнований на собаках...
- Да, да. Собачьих упряжек, - закивала она.
- Тогда садитесь, у меня одно место свободно.
* * *
Микроавтобус, урча и пофыркивая мотором, покатил по городу. Сквозь боковые стёкла, покрытые морозным узором, ничего нельзя было рассмотреть. Только лобовое стекло водителя было относительно свободным. И Маша, с жадным любопытством смотрела на плывущий перед стеклом, город.
Вскоре выехали за город и, словно попав в другой мир, окунулись в разноцветную толпу.
Ярмарка «гудела» от людских голосов и восклицаний. Среди этого шума и гама особенно выделялись звонкие детские голоса. В два ряда, ровными линейками, расположились украшенные гирляндами торговые палатки.
Маша, протискиваясь сквозь толпу, останавливалась у каждой палатки и высматривала подарки для Мишутки, Ирки и Виктора. У неё глаза разбегались от обилия изделий из кости, головных уборов из различного меха, украшенных бисером и вышивками шуб и кухлянок.
Наконец она дошла до последней палатки. У неё оставалось ещё немного денег, чтобы купить что-нибудь для себя, так сказать, порадовать себя подарком. И уже хотела обратиться к продавцу, но в это время народ хлынул куда-то в поле, и она, заинтересовавшись, последовала за толпой.
А в чистом снежном поле, возвышалась, обтянутая кумачом, трибуна, и на ней стояло несколько человек. Определить - кто из них кто, было сложно: на всех красовались украшенные хвостами каких-то животных, шапки, и одеты они были в кухлянки и унты.
Они так были неразличимо-однообразно похожи в своих одеждах, что Маша лишь по тонким стройным фигурам смогла отличить женщин от мужчин, и то была неуверенна - не ошибается ли она.
Перед трибуной, словно ворота, были вморожены два столба с транспарантом. На нём красовалась надпись крупными буквами «СТАРТ - ФИНИШ» и перед ними несколько групп собак, запряженных в нарты.
Некоторые собаки лаяли, другие пытались подраться, но одна упряжка вела себя спокойно, лишь искоса посматривая на каюра. Машу разобрало любопытство.
Она протиснулась вперёд, поближе к упряжкам, и стала рассматривать собак. Какие они красивые, решила она, и перевела взгляд на погонщиков..., или как их там называют, задалась она вопросом?
По очереди рассматривая красиво одетых юношей, она среди них заметила мужчину среднего возраста. А он-то как к ним затесался, удивилась она, и спросила у стоявшего рядом, пожилого зеваки: «Этот-то, как сюда попал?»
- Это, однако, который? - повернул голову к ней зевака.
- Да вон тот, у которого собаки лежат спокойно, - показала Маша на заинтересовавшую её упряжку.
- Однако, это известный оленевод, Хотой.
- Хотой? Это что, должность такая?
- Нет, имя - орёл значит! - с гордостью сказал старик, и постарался выпрямить согнутую годами, спину.
- Красивое имя. И, что, имя соответствует?
- Однако ещё как соответствует.... Он передовик, а собаки у него - звери...
- Что-то по ним не похоже, - усомнилась Маша. Лежат спокойно, не дерутся и не лают...
- Вы не разбираетесь в упряжках! - обиделся зевака. Однако, такой упряжки во всей Саха-Якутии не найдёшь, а может и в других Республиках!- добавил он, и отвернулся от Маши.
- Смотри-ка ты, какой поклонник обидчивый! - подумала она, и стала более внимательно рассматривать владельца упряжки.
Чуть выше среднего роста, прикинула она, лет сорока (плюс-минус), спокойный.... Чувствуется в нём какая-то уверенность, продолжила Маша свой анализ...
А он, словно почувствовав устремлённый на него взгляд , повернул к ней лицо и, словно приветствуя, взмахнул рукой...
Маша, решив, что его приветствие относится к ней, хотела было возмутиться бестактностью «собачника», как она назвала его про себя. Но увидев, что его собаки неожиданно вскочили и натянули постромки, она обругала себя, назвав дурой стоеросовой.