Хоронили красиво, но странно. Для сотен тысяч людей эта смерть стала трагедией, и они настояли на том, чтобы время доступа к гробу покойного было продлено. Для начальства — да простит меня Бог, — это было мероприятие.
Странно, что из Политбюро и вообще из ЦК КПСС в адрес семьи покойного не поступило ни одного телефонного звонка, ни одной телеграммы соболезнования. Почему там забыли об элементарных приличиях, о которых уже на протяжении тысячелетий знает обычный хомо сапиенс? Что хотели сказать нелюдским молчанием?
Странно и то, что руководитель Республики, лидер нации погибает утром 4 октября, а народу об этом сообщают только 6 октября, хотя народ уже знает о случившемся благодаря зарубежному радио. Два дня республиканские газеты пишут о заготовке картофеля, освоении космоса, подготовке животноводческих ферм к зиме. "Советская Белоруссия" сообщает о заседании Совета Министров БССР, на котором был рассмотрен вопрос "О мерах дальнейшего укрепления материально-технической базы концертных организаций и творческих союзов". Молчат только о смерти П. М. Машерова. Почему? Надеются оживить покойного или скрыть сам факт его смерти?
Странно, что верховная власть запрещает выезд на похороны кандидата в члены Политбюро всем первым секретарям компартий союзных республик и те послушно соглашаются с таким греховным запретом. В конце концов, ведь не от проказы или чумы погиб их коллега?! Доступ к его гробу открыт… Лишь первый секретарь компартии Литвы П. Гришкявичюс скажет "Я похороню друга, а тогда пусть со мной делают, что хотят"! — и приедет в Минск. По собственной инициативе приедут еще космонавты-земляки В. В. Терешкова, В. В. Коваленок и П. И. Кпимук. От собственного имени семье покойного пришлет телеграмму пенсионер К. Т. Мазуров. Двурушники-криводушники из Политбюро подпишут некролог, в железобетонную форму которого вынуждены будут втиснуть следующее содержание: "…Перестало биться сердце пламенного коммуниста, известного деятеля Коммунистической партии и Советского государства, вся сознательная жизнь которого была отдана делу строительства коммунизма. П. М. Машеров на всех участках работы проявлял творчество и инициативу в осуществлении политики партии. Его отличали беззаветная преданность великим идеалам коммунизма, огромная энергия и страстность в работе, партийная принципиальность и человечность, личное обаяние и скромность. Все это снискало ему признание, высокий авторитет в партии и народе".
— Правдиво?
— Правдиво.
Это и есть искусство криводушия.
Соболезнования от ЦК компартий, Верховных Советов и Советов Министров союзных республик также будут, но в основном без подписей руководителей этих высоких учреждений. И это уже вовсе не удивительно — раз на похороны нельзя поехать, то зачем же рисковать с собственными автографами? Правда, Д. Кунаев из Казахстана, А. Э. Воосс из Латвии и Э. А. Шеварднадзе из Грузии все же рискнут и подпишутся собственноручно.
Российское государство будет представлять председатель Верховного Совета РСФСР М. А. Яснов, КПСС — секретарь ЦК по идеологии Н. В. Зимянин. Он произнесет казенную, трафаретную речь в духе обычного некролога и не более того, хотя был не только земляком покойного, но и считался побратимом по партизанско-комсомольским делам. Это был тот самый Зимянин, который десятилетиями завидовал П. М. Машерову, ревновал его к высокой должности и к которому у Петра Мироновича было весьма сдержанное отношение.
После похорон"…пламенного коммуниста, известного деятеля Коммунистической партии и Советского государства… партийная принципиальность и человечность, личное обаяние и скромность которого снискали ему…" и так далее — имя нашего Героя исчезнет из употребления так называемыми СМИ и не будет упоминаться лет десять.
Почему?
Было впечатление, что целая череда преемников его здесь, в "Северо-Западном крае России", боится тени своего предшественника, как черт ладана, в то самое время, когда обычные люди будут обкладывать его могилу тысячами пасхальных яиц…
Как когда-то писал Франциск Скорина, "тайна сія над розумам маім…"
…Петр Миронович любил слово "поистине". Мне и хочется закончить этот грустный рассказ словами: поистине неисповедимы пути твои, Господи!.. А то, что следствие ограничилось единственной версией трагической гибели П. М. Машерова, не только жаль, но и странно. Между тем, вернуться к иным, новым, проигнорированным версиям гибели Человека и сегодня и завтра не поздно.
Перевод с белорусского Ирины КОЧЕТКОВОЙ.