Разрушение Немиги буквально потрясло творческую и научную интеллигенцию города. Первое письмо-протест в ЦК пришло от ученых Института физики Академии наук. Его подписали более 150 человек. Потом такие письма пошли косяками. Все они накапливались у меня, а я не знал, что с ними делать, потому что был согласен с их авторами. Не помню теперь — то ли непосредственное начальство меня подставило, то ли я по собственной инициативе попал под руку Петру Мироновичу с этими письмами.
— Пусть физики занимаются физикой, а лирики лирикой, — недовольно и отчужденно сказал он. — А если кому-то из них жаль клоповника, пусть переселяется туда из своих шикарных квартир. (Видимо, он считал, что физики и лирики живут в шикарных квартирах.) Думаю, что жители Немиги возражать против обмена не будут. Так и скажите авторам этих писем.
С этим я и вышел. С авторами, конечно, не говорил. Письма списали, а Немигу превратили в руины. Там и фильм снимали "Руины стреляют в упор". Можно сказать: в упор стреляли по своему прошлому, по своей исторической памяти… Но то была киношная война, а не бой с Геростратами. Геростраты по тем временам ходили в героях, планировали новые подвиги.
Посягательство на Верхний город столицы "зодчие" обставили с помпой, с предварительной артподготовкой по начальству. В зале бюро ЦК были вывешены красивые рисунки и планы "реконструкции" Верхнего города. На широком столе стояли макеты этого города. На одном из планшетов огромных размеров была изображена лестница-спуск от Центральной площади до Немиги. Она впечатляла грандиозностью замысла.
Собрались отцы города, руководители столичной области и, ясное дело, "цвет" союза "зодчих". В зал вошли Петр Миронович и члены бюро ЦК. Настроение у него было превосходное.
Оно сразу же передалось другим. Главный архитектор города сделал блестящий доклад-представление проекта, его авторы выступили с содокладами. Основным "благородным" стремлением было желание "распахнуть", как они говорили, Центральную площадь (сегодня Октябрьская) на пойму Свислочи, зеленую зону, Минское озеро, а главное — на застройку Парковой магистрали. Проекты застройки ее на то время уже были обнародованы. Архитекторы доказывали, что такой "распахнутой" площади нет нигде в мире, что это будет своеобразная смотровая площадка окружающего великолепия, которое они обещали создать. На месте разрушенного Верхнего города планировали соорудить лестницу с фонтанами, "как в Петергофе".
Словом, "энтузиасты" смогли многим втереть очки. Без труда удалось им убедить и Петра Мироновича.
Над исторической реликвией столицы нависла смертельная опасность. Архитекторы бесцеремонно торопили начальство, всеми средствами пропагандировали "проект века". А в ЦК КПБ вновь начали идти коллективные письма-протесты интеллигенции против новой разрушительной акции. Это нервировало Машерова, но он не торопился отступить от своего решения снести Вехний город. Очень уж красивы были рисунки, подготовленные архитекторами. Поддержали идею заменить Верхний город лестницей с фонтанами и многие другие руководители республики и города.
И тут я пошел на авантюру. Нашел геодезиста и попросил его сделать нивелирные "прострелы" сквозь контур-схему Верхнего города с разных точек площади и даже с правительственной трибуны. Тот достаточно оперативно сделал планшет, из которого явствовало, что если разрушить Верхний город, то можно будет видеть только глухую стену соборного комплекса да трубу старой котельни Второй клинической больницы, что на улице Горького (теперь улица Максима Богдановича).
Прежде чем идти к Петру Мироновичу, зашел я с планшетом к Александру Трифоновичу Кузьмину — секретарю ЦК по идеологии. В разговоре почувствовал, что он разделяет и мою тревогу, и мою настырность. Чтобы не нарушать субординацию, я сообщил, что хочу показать Петру Мироновичу не только планшет, но и макет восстановленного и реставрированного Верхнего города, мастерски сделанный группой молодых архитекторов-энтузиастов, с описанием того, как отреставрированный Верхний город может быть использован в культурных целях.