Не секрет, что "любовь" престарелых членов Политбюро к своему более молодому коллеге вызвала у него адекватную реакцию. Например, Петр Миронович по возможности не принимал участия в делегациях ЦК КПСС в другие страны, — кто-кто, а уж он знал ограниченность руководителей этих делегаций. Они в свою очередь не стремились попасть в те делегации, которые возглавлял Петр Миронович, потому что рядом с ним чувствовали себя никчемностью. Свою неприязнь к "умнику" скрывали все, кроме Черненко. Но и он после обсуждения 6-томной истории Великой Отечественной войны, на котором Машеров сделал обстоятельный доклад-разбор издания с рядом критических замечаний и пожеланий, не удержался: "Машеров, как всегда, умничает". Можно только догадываться, что он вводил в уши шефу и как характеризовал "умника" из провинции.
Рассудительность, ум и достоинство П. М. Машерова были, пожалуй, основной причиной того, что его так и не выпустили из кандидатов в члены Политбюро, хотя он возглавлял 600-тысячную партийную организацию и 10-миллионную республику. Здесь, надо думать, и причина того, что он последним из руководителей союзных республик получил звание Героя Социалистического Труда, хотя Беларусь занимала одно из первых мест в развитии экономики и научно-техническом прогрессе.
Как дерзкий вызов политике партии и правительства было воспринято членами Политбюро несогласие кандидата в члены Политбюро П. М. Машерова с их решением о вводе войск в Афганистан. Близкие Машерова помнят, что с того заседания Политбюро он вернулся буквально уничтоженным, раздавленным, несколько дней не мог прийти в себя. Брату Павлу Мироновичу в отчаянии только и сказал:
— Что они наделали? Они сами не понимают, что произошло! Все решили 2–3 человека. Остальных даже не спросили…
Теперь уже известно, что каждая поездка в белокаменную была для Петра Мироновича пыткой. Он хорошо сознавал, что непродуманная, а в ряде случаев абсурдная политика фактически остановила развитие страны, поставила ее на грань всеобщего кризиса. Не отсюда ли душевный надлом человека, который все это видел и понимал, но что-либо изменить или переиначить не мог.
Были у Петра Мироновича и личные травмы, которые не затягивались со временем. И были любители в этих травмах поковыряться, пустить сплетню, посеять какие-то сомнения относительно его особы, его репрессированного НКВД отца и убитой фашистами матери. Но он знал цену и этим сплетням, и этим сплетникам, но не мог опуститься до их уровня, чтобы что-то опровергать, мстить. О своем, как теперь говорят, имидже беспокоился. А его имидж был очень высок не только у себя в республике, но и в стране. Именно на его дискредитацию, видимо, и была сделана ставка, когда Политбюро направило Петра Мироновича на переговоры к Фиделю Кастро. Отношения с Кубой к тому времени были настолько испорчены, а поступки Политбюро в отношении "свободной территории Америки" были настолько непоследовательными и неразумными, что Великий Бунтарь века никого не принимал и никого не желал видеть из Союза ССР.
Ставка была беспроигрышной. Если дружественные отношения с Кубой удастся восстановить, тем лучше будет для Союза. А если миссия Машерова провалится, то ему и будет хуже. По приезде на Остров Свободы ситуация складывалась не в пользу встречи с Фиделем. Все попытки были безрезультатны. Он отказывался встречаться с кем бы то ни было из советских. И только за считанные минуты до отъезда П. М. Машерова домой партизан и национальный герой Кубы Фидель Кастро согласился встретиться с партизаном и национальным героем Петром Машеровым. Ма встречу было отведено полтора часа. Проговорили партизаны более четырех. Было не только с блеском выполнено безнадежное поручение Политбюро, но и засвидетельствовано побратимство партизан-героев Петра и Фиделя. В этом убедилась вся страна, когда Кастро Рус нанес официальный визит в Беларусь.
Для души нашего Героя это была моральная победа. На некоторое время она отдаляла неизбежную расправу над "умником".
Давление, подножки, которые нередко граничили с провокациями, регламентация действий нервировали, беспокоили и злили Петра Мироновича, который не мог сделать шага, не согласовав его с Центром и его чиновниками. Власть держала марку.