– Сокровищницу? – Глаза Вандайна вспыхнули. – Откуда знаешь про сокровищницу?
– Не знаю, но предполагаю. Стук такой был.
– Кого ты слушаешь, Гас! – Ричарделла смотрела на меня с ненавистью. – Он же врет. Я чувствую, все это…
– Молчать! – Я ткнул в Ричарделлу указательным пальцем. – Твой номер десятый, так что сиди и сопи в две дырочки.
– В самом деле, чем докажешь, что ты не врешь? – спросил Вандайн, которому очень хотелось мне поверить.
– Я тебе бриллиант показал. Тебе мало? Да что я тут перед тобой распинаюсь! – Я встал из-за стола. – Пока, герой. В следующий раз найди себе волчицу посимпатичнее.
– Погоди! – Вандайн схватил меня за руку. – Чего ты хочешь?
– Ничего. Я просто пришел поблагодарить тебя за услугу. Хоть ты подонок, но реально мне помог. Так что зла я на тебя не держу, можешь и дальше геройствовать. – Я засмеялся, и мой смех звучал, как мне показалось, очень естественно. – Держись и дальше за юбку своей телки, если найдешь, за что держаться. А в Орморке первым буду я. Я возьму этот банк, Вандайн. Не ты.
Я бросил последний уничтожающий взгляд на Ричарделлу и вышел из корчмы. На улице было темно, улицу освещали только луна и звезды.
– Он клюнул! – Голос Шабы замирал от восторга. – Все у тебя получилось.
– А ты еще та штучка, милая. Детектор Чистоты помыслов, а брехню мою поощряешь.
– Ты собираешься наказать подлеца. Это не ложь, а… тактическое построение.
– Прекрасно, но я так и не понял, что мне это дает.
– Теперь Вандайн в лепешку расшибется, чтобы попасть в Орморк. Вот увидишь, очень скоро ты его там встретишь.
– И что дальше? Я бы с большим удовольствием расквасил ему морду.
– Терпение, хозяин. Ты хотел опозорить Вандайна, и ты своего добьешься. Надо всего лишь немного подождать.
– Шаба, – сказал я камню, захваченный новой поразившей меня мыслью, – а ведь Вандайн совсем не тот, кто мне нужен. Мой магофон на него не среагировал. Он местный кадр, не попаданец.
– Что это значит, хозяин?
– Это значит, что я опять в пролете. – Я посмотрел по сторонам. – Хватит о них, надоело. Ночь на дворе, а я ни в одном глазу. Схожу-ка я до Хатча. Нет ничего лучше разговора с добрым другом за стаканом чего-нибудь спиртосодержащего. Особенно если перед этим пришлось выпивать со сволочью.
Глава двадцатая.
Кое-что начинает проясняться
А чтобы ты понял, дурак ты эдакий, я дам тебе
пользовательскую подсказку…
Хатч оказался именно таким собутыльником, который был мне необходим. Он терпеливо слушал мои излияния, качал головой и не сопротивлялся, когда я подливал вина ему в стакан. Слушал, но советов не давал. Лишь изредка вставлял что-нибудь эмоциональное и непечатное в адрес Вандайна, Ричарделлы и Руди фон Данцига. Впрочем, советы мне были не нужны. Мне было необходимо выговориться.
– Куда ты теперь? – спросил меня Хатч, когда опустела восьмая бутылка «Сабарек-Мельен-Руж», и я решил дать отдохнуть языку.
– В Орморк, – я судорожно вцепился в свой бокал. – Пора заняться этим долбанным Рискатом всерьез.
– Надо бы нам Тогу найти, – заметил Хатч.
– Знать бы еще, где его искать, Валерчик. В принципе, – я сделал хороший глоток вина, – в принципе, он мог оказаться в любой точке мироздания. Даже, как он того опасался, попасть в мезозой. Обидно будет, если парень сгинет.
– Неа, – протянул Хатч, пытаясь навести на меня расфокусированный «Сабареком» взгляд. – Тут он. Я знаю. Такой парень не мог сгинуть. Он… он «Фау 2» взорвал, о как! А ты – мезозой, мезозой, парк юрского периода…
– Дай-то Бог! Ладно, спасибо, что выслушал, брат, – я пожал менестрелю руку. – Счастливо тебе.
– Слушай, Лех, может мне того,.. с тобой пойти? Я ведь хоть сейчас! Ира – она поймет.
– Ира?
– Ну, я так Шагирру называю. Ира. Ей идет. Она вообще красивая очень. И талантливая… Ну, так как?
– Валерчик, я бы с радостью. Но мы с тобой об этом уже говорили, помнишь? Ты здесь пока нужен. Сам же говоришь, эта Ира талантливая. Куда она без тебя? Нет, реально, спасибо тебе за поддержку, но ты ушастым нужнее. Не надо нам с ними ссориться. А уж эта Ира-Шагирра, – я показал Хатчу поднятый вверх большой палец, – классная подружка! Займись.
– Ты что? – ужаснулся Хатч. – У меня жена… есть.
– Прям, узнает твоя жена! Гоблины ей настучат про твои левые ходки. Я уж точно тебя не заложу.
– Нехорошо это как-то, – Хатч опустил глаза.
– Чудной ты, блин, какой-то. Ну ладно, дело твое. – я встал из-за стола, чувствуя, как мой вестибулярный аппарат отчаянно пытается побороть ударившие в башку винные пары. – Я пойду. У…удачи.
– Ты когда вернешься?
– Не знаю, – я остановился, уж больно резво вращалась вокруг меня комната. – Слушай, я перебрал, кажись. Не дойду.
– А оставайся у меня! – обрадовался Хатч. – Гаспар ничего… ик… не скажет. Вторая кровать свободна, выспишься как этот… как человек, и стража тебя не заберет.
– Точно, – я ткнул в Хатча пальцем. – У меня уже был один привод. Больше не хочу.
Что было потом, я не помню – вырубился начисто. Чувство реальности пришло ко мне утром вместе с мерзким привкусом во рту, жуткой мигренью и прочими радостями похмелья. Хатч храпел во все форсунки, распространяя вокруг себя убойный аромат заношенных носков, пота и перегара, в комнате был полный бардак, на столе и под столом красовались пустые бутылки. Я с трудом сполз с кровати и доковылял до стола. К счастью, в кувшине была вода для питья, а в тазике у окна – для умывания. Умывшись, я глянул на себя в настенное зеркало: хорош чувак! Китайцы бы безо всяких приняли тебя за своего. Во рту было гадко, будто бы там справляли нужду кошки со всего Авернуа, в животе гордо реял буревестник грядущей желудочно-кишечной революции. Эх, сейчас бы бабусиного огуречного рассольчику, да с укропом, со смородиновым листом, с чесночком! Или горячего кофе. Или, хотя бы, банку «Балтики»…
Ну, уж нет, такой способ снять стресс определенно не самый лучший…
– Эх, Вика, Вика! – пробормотал я. – Видела бы ты меня сейчас.
Одевался я, наверное, с полчаса, борясь с накатывающей тошнотой и с ремнями кольчуги, которые никак не хотели затягиваться на нужную длину. Наконец, я был готов. Потряс Хатча, задумав проститься, но менестрель спал как убитый.
– Чистых диезов тебе, маэстро! – сказал я и отсалютовал спящему Хатчу, приложив руку к гудящей и во всех смыслах пустой голове.
Прогулка от гостиницы до конюшни по утреннему холодку меня немного освежила. Ариа, видимо, сразу учуяла идущий от меня ядреный запах, потому что зафыркала и отвернулась. Оседлав лошадь, я поехал в Орморк.
В двадцати милях от Лоэле к югу находится огромная окруженная лесом равнина, которую местные жители называют Раздолом. Точно в центре этой равнины расположен плоский холм, известный как Орморкский. Места реально красивые, Раздол просто пестреет от самых разных цветов, и холм очень живописный, но мое романтическое настроение сразу улетучилось, когда я доехал до опоясавшего холм частокола с предупреждающими табличками: «Вход воспрещен. Собственность Королевского университета Авернуа!»
У западного склона холма расположился лагерь ученых. К нему вела дорога через ворота с двумя сторожевыми башенками по бокам. Кроме арбалетчиков на башенках, ворота охраняли четверо воинов в черном, вооруженных алебардами и рансерами[3]. Над воротами ветер трепал флаги – черно-красно-белый с золотым львом; синий с арфой, окруженной звездами; белый с руническим знаком «А» и черный с раскрытой ладонью над перекрещенными мечами. Поскольку мои познания в местной геральдике были равны нулю, я не стал гадать, что это за флаги, и сразу подъехал к воротам.
3
Рансер (рунка, вольфсайзен) – старинное древковое оружие. Имеет широкий плоский наконечник с расположенной под ним перекладиной в виде полумесяца.