Паттерсон начал стучать пальцами по столешнице, угрюмо уставившись в монитор на столе. Наконец он сказал:
– Так скажите им, что нам негде устраивать почетный прием. Эта планета занимается исследованиями и поиском знаний. Скажите им, чтобы садились на обычном космодроме. Я готов придерживаться Кодекса и выполнять любой приказ правительства, который мне по силам, но у нас просто нет объектов для того, что они требуют. – Директор нажал на переключатель на мониторе и повернулся к Кугану. – Что ж, Винсент, я вижу, что зеленая гниль Гесперид вас миновала. Полагаю, вам не терпится узнать, почему я вас отозвал?
«Старый фигляр все так же склонен к нравоучениям», – подумал Куган и сказал:
– Я все-таки не робот.
На лице у него мелькнула кислая улыбка. Паттерсон нахмурился, поджав синеватые губы.
– У нас новое правительство, – сказал он.
– Вы поэтому меня вызвали? – спросил Куган, вновь переживая чувство обиды, которую пришлось проглотить, когда он получил приказ о возвращении.
– В некотором роде да, – сказал Паттерсон. – Новое правительство намерено подвергнуть все трансляции из Библиотеки цензуре. Цензор находится на борту того корабля, который сейчас садится.
– Это невозможно! – выпалил Куган. – Устав категорически запрещает вмешиваться в трансляции или работу Библиотеки! Я могу процитировать…
– Каково первое правило Библиотечного кодекса? – тихо перебил Паттерсон.
Куган запнулся и уставился на директора.
– Ну… – Он помолчал, вспоминая. – Первое правило Кодекса Галактической библиотеки – выполнять все прямые приказы действующего правительства. Ради сохранения Библиотеки это должно быть основной заповедью.
– И что это значит? – требовательным тоном спросил Паттерсон.
– Это просто слова, которые…
– Это больше, чем просто слова! – возразил Паттерсон. Его старческие щеки слегка покраснели. – Благодаря этому правилу Библиотека существует вот уже восемь тысяч лет.
– Но правительство не может…
– Когда доживете до моих лет, – сказал Паттерсон, – то поймете, что любое правительство, как правило, не знает, что ему можно делать, а чего нельзя, до тех самых пор, пока оно не перестанет быть правительством. В каждом правительстве заложены зерна его собственного уничтожения.
– Значит, мы позволим им подвергнуть нас цензуре? – спросил Куган.
– Возможно, – произнес Паттерсон, – если нам повезет. Новый Верховный регент – лидер партии Смиренного Незнания. Он говорит, что собирается ввести цензуру. Однако проблема в том, что, по нашим сведениям, он намерен вообще уничтожить Библиотеку – как пример для всех остальных.
До Кугана не сразу дошел смысл этих слов.
– Уничтожить…
– Сжечь, – пояснил Паттерсон. – Цензор – его главный генерал и ликвидатор.
– Разве он не понимает, что это не просто Библиотека? – спросил Куган.
– Не знаю я, что он там понимает, – ответил Паттерсон. – Но мы в чрезвычайном положении, и все осложняется тем, что персонал охвачен паникой. Они тайно собирают оружие и вопреки моим приказам вызывают корабли сборщиков данных. Этот Торис Сил-Чан говорит всем…
– Торис!
– Да, Торис. Ваш товарищ… или кто он вам там. Именно он стоит во главе этого бунта и, насколько мне известно…
– Неужели он не понимает, что Библиотека не может вести войну, не рискуя быть уничтоженной? – воскликнул Куган.
Паттерсон вздохнул.
– Вы один из немногих в новом поколении, кто это осознает, – заметил он.
– Где Торис? – спросил Куган. – Я…
– Сейчас на это нет времени, – сказал Паттерсон. – Ликвидатор Верховного регента вот-вот прибудет.
– На Гесперидах об этом ничего не было слышно, – сказал Куган. – Как зовут этого Верховного регента?
– Лидер Адамс, – ответил Паттерсон.
– Никогда о нем не слышал, – сказал Куган. – А кто ликвидатор?
– Его зовут Пчак.
– А дальше?
– Просто Пчак.
Это был суровый человек с резкими чертами лицами, лишенными утонченности, которой отличались лица обитателей внутренних планет. Он был одет в подпоясанную на талии коричневую тогу, почти сливавшуюся по цвету с его кожей. На круглом, плоском лице сидели похожие на щели глаза. Он вошел в кабинет Паттерсона в сопровождении двоих мужчин в серых тогах с бластером на поясе.