Десять минут спустя Билл Кракен осторожно раскрыл дверь на почту, готовясь изложить флегматичному чиновнику заранее заготовленную историю, будто нашел на дороге неотправленное письмо. Но история не пригодилась — служащий, по–видимому, куда–то отлучился, так что Билл, облегченно вздохнув, водворил письмо обратно в ларь и был таков.
— Вне всяких сомнений: это грубый шантаж, не подкрепленный доказательствами! — Джек Олби запальчиво посмотрел на Ленгдона Сент—Ива. Все четверо вальяжно расселись в плетеных креслах в одном из городских парков и беседовали под аккомпанемент духового оркестра, без устали наигрывавшего самые различные мелодии. Джек упорно не желал оставлять в покое профессора: "Ну сами посудите, для чего ему потребовалось тревожить старую добрую" Таймс"? Просто желание привлечь к себе внимание, получить какие–то дивиденды. Если хотите знать мое мнение, то выскажусь категорично — налицо грубая попытка вымогательства. Только напрасно он старается — на такую дешевую приманку никто не клюнет!"
— Постой, не горячись так, — осадил профессор взволнованного помощника, — давай обдумаем все как следует, постепенно. Итак, он угрожает направить Землю навстречу мчащейся комете, и тем самым обратить нашу несчастную планету в прах. В принципе, история знает немало примеров, когда случалось самое неожиданное. Другое дело, что он пытается использовать внимание экзальтированной публики. Еще бы: о комете не писал разве что самый ленивый журналист! Принимая во внимание его требования. Ты прав, дружище — налицо самое грубое вымогательство. Только вот не всем дано это понять. К сожалению, среди журналистов много падких на сенсации людей. Им бы лишь вытащить самую вздорную сплетню и тиснуть ее в своем листке. Да еще присочиняв что–нибудь от себя. — Сент—Ив уныло покачал головой. — Как звали того идиота, что подбросил газетчикам известие о возможной грозящей эпидемии? Кажется, это было только четыре года назад?
— Его звали Бизер, сэр! — подсказал Хасбро, довольный, что ему в очередной раз представился случай похвастаться своей блестящей памятью. — Он, кстати, до сих пор снабжает "Таймс" разными вздорными слухами. Насколько я знаю, он еще поддерживает связь с тем врачом. Впрочем, он мог бы стать вашим человеком, будь вы поснисходительнее…
— Полагаю, — поморщился профессор, недовольно глядя на заигравших бойкий марш оркестрантов, — что нам не помешало бы нанести этому Бизеру визит. В любом случае — хватить терять время в Дувре! Нарбондо пишет, что дает Академии четыре дня на ответ. Выходит, эти четыре дня у нас в запасе. Не думаю, что за это время Игнасио разовьет бурную деятельность — излишняя спешка все равно ничего ему не даст. Тем более, что комета приблизится к Земле никак не раньше, чем через десять дней. Будем исходить из того, что Нарбондо станет действовать так, как написал в письме. Злоба обычно соседствует с идиотизмом. Не берусь судить, джентльмены, насколько свихнулся наш подопечный. Хасбро, голубчик, в котором часу отправляется ближайший поезд на Лондон?
— Без пятнадцати три, сэр.
— Вот и прекрасно — на нем и поедем.
ЛОНДОН И ХЭРРОГЕЙТ
Принадлежащий Королевской Академии наук Бейсуотерский клуб находился как раз напротив Кенсингтонского парка, так что посетители клуба имели прекрасную возможность наслаждаться видом тщательно подстриженных газонов, клумб с розами и ухоженных деревьев. Красота, как известно, никого не оставляет равнодушным — вот и профессор Сент—Ив, налюбовавшись прекрасным видом из окна второго этажа, блаженно улыбнулся. Солнце, похожее на натертый воском апельсин на витрине дорогого магазина, было почти в зените — день выдался погожий, несмотря на то, что был еще только апрель месяц. Ленгдон Сент—Ив пребывал в чудесном настроении, которого, к сожалению, не разделял стоявший подле него официант. Поймав его нетерпеливый взгляд, профессор доброжелательно подмигнул ему и шутки ради заказал пиво и вяленую рыбу. Впрочем, судя по непроницаемому лицу официанта, тот не оценил юмора.
Сент—Ив вздохнул — конечно, парк и солнечная погода — дело хорошее, но при мысли, что через неделю парка может уже и вовсе не быть, на душе у него стало грустно. Он допил оставшееся в стакане вино и украдкой посмотрел на сидящего напротив человека. Старик Парсонс, ученый секретарь Академии, с унылым видом хлебал постный бульон. Впрочем, в тарелке плавало нечто, напоминавшее кусочек сушеного гриба. Хотя с такой же уверенностью можно было утверждать, что это — кусочек кожи, случайно попавший в тарелку или, хуже того, какое–нибудь насекомое. Кажется, загадочный предмет в тарелке привлек в конце концов и внимание Парсонса — старик несколько раз недоуменно выталкивал его на край тарелки, но кусок упорно соскальзывал обратно, в бульонную стихию.