Билл сразу же направился туда, где сидел на корточках лорд Кельвин, постукивавший по заклепкам крохотным бронзовым молоточком. Нагнувшись к усаженному проводами медному ящику, здоровяк Кракен схватил аппарат в охапку и, сопровождаемый удивленно–восторженным взглядом лорда, направился обратно.
— Ну хорошо, хорошо, — нарочито упавшим голосом промолвил Сент—Ив, видя, что Билл уходит все дальше, — право, мистер Парсонс, я огорчен вашим отказом. Глубоко огорчен. Я искренне хотел помочь, но помощь моя, выходит, не нужна. Что же, пусть так…
Парсонс ошеломленно хлопал глазами — он явно ожидал от коллеги большего сопротивления. Убедившись, что Сент—Ив и в самом деле собирается уходить, ученый секретарь одарил его лучезарной улыбкой: "В самом деле, мы очень благодарны вам за предложенную помощь. Если бы проект находился в стадии разработки, я попросил бы вас участвовать в нем. Для меня было бы большой честью работать совместно с таким маститым ученым, как вы. Впрочем, все давно уже готово и дальнейшее — уже дело квалифицированных механиков. Наша задача лишь обеспечить порядок, не более того". Все еще сияя счастливой улыбкой, ученый секретарь поторопился выпроводить незваных гостей из лаборатории. Лишь окончательно убедившись, что Сент—Ив и его спутники вышли за ворота поместья лорда Кельвина и, значит, опасность миновала, старик позволил себе облегченно вздохнуть. И тут же, опомнившись, он вызвал начальника охраны и велел ему заменить караульного у ворот.
— Нам не нужны такие олухи, — недовольно ворчал Парсонс, — пусть уж лучше патрулирует улицы Дублина — там сразу понятно, кто свой, а кто чужой.
СНОВА ЛОНДОН И ХЭРРОГЕЙТ
Был поздний вечер. На темном небе уже показалась луна, словно напоминая спешащим по Флит–стрит последним прохожим, что их время истекло. Погода была удивительно теплая для этого времени года — казалось, будто висящая прямо над собором Святого Павла луна излучает приятное тепло, решив побаловать привычных к дождям и туману лондонцев хорошей погодой. Глядя на то и дело загоравшиеся на небосклоне звезды, Сент—Ив уже в который раз подумал, что земляне, скорее всего, не одиноки во Вселенной. Где–то там, среди планет, несется к Земле и хвостатая комета, грозя уничтожить зеленую планету. Она уже пролетела сотню, а то и больше миллионов миль, так что оставшееся расстояние для нее — не преграда. Скоро — завтра, а то и послезавтра — какой–нибудь припозднившийся гуляка, взглянув на звездное небо, увидит на нем и зловещую комету. Впрочем, комета вряд ли испугает обывателя; скорее всего он придет в восторг от необычно яркой, да еще и хвостатой звезды. Да, именно звездой он и сочтет комету — падающей звездой, глядя на которые, как известно, нужно загадывать желание. Говорят, что такие желания непременно сбываются. Откуда рядовому обывателю знать, что удивительно яркая "звезда" означает не счастливую жизнь, а ее конец, причем самый ужасный? Впрочем, человек может и испугаться — церковь еще в средние века пугала прихожан появлявшимися время от времени на небосклоне кометами. Церковь предвещала скорый конец света, и кометы, напоминавшие оружие или отрезанные головы, в самом деле знаменовали начало эпидемий или кровопролитных войн.
Донесшийся сзади звук шагов вернул профессора к реальности. Он поднес руку к лицу, осторожно поправляя накладные усы и бороду. Это, а также лохматый парик совершенно изменили облик профессора Ленгдона, так что он мог не опасаться быть узнанным.
Навстречу ему неспешно шагали двое. Одним из них был журналист Бизер, давний знакомый профессора. Газетчик оживленно беседовал со своим одетым в просторную безрукавку спутником. Судя по язвительному тону Бизера, он снова кого–то критиковал, красноречиво при этом жестикулируя. Журналист был явно сильно взволнован. Сент—Ив снова пощупал фальшивую бороду, в последний раз проверяя надежность маскировки.
Пропустив Бизера и его спутника, Сент—Ив направился за ними, изображая праздного гуляку. В двух кварталах отсюда в тени деревьев стояли Хасбро и Джек Олсби. Сент—Ив рассчитал все заранее — они не могли позволить себе терять драгоценное время. Мимо профессора Ленгдона изредка торопливо скользили прохожие — вне сомнения, они торопились домой, и им не было дела до какого–то журналиста. Тем не менее рисковать не следовало, и задуманное похищение должно было совершиться без свидетелей. "Пора", — сказал себе Сент—Ив, ускоряя шаг. Приблизившись к газетчику и его спутнику вплотную, он произнес заготовленную заранее фразу: