Архип присел на табурет - грубый и неровный, должно быть, сколоченный своими руками.
-Я думал, придет Кирилл - идейный хлопец.
Иноненко, как показалось Архипу, пытливо заглянул ему в глаза.
-Прислали меня, - несколько жестко сказал Архип.
-Да-да, конечно,- извиняющимся тоном пробормотал Максим Петрович, встал с продавленного дивана, подошел к окну.
Архип с удивлением осмотрел комнату: он знал, конечно, что в тридцатые годы многие жили в коммуналках, а то и в бараках, но Иноненко - то был начальником кремлевского гаража, а любая власть подкармливает своих слуг.
Стены комнатки были оклеены порыжелыми обоями с плохо нарисованными колокольчиками, кроме табурета и дивана из мебели были платяной громоздкий шкаф да стол. На столе - стакан с буроватой жидкостью, бутылка воды и портрет Сталина, под столом - несколько книг с потрепанными обложками. Была еще отопительная батарея, на ней сушились носки хозяина.
Иноненко вздохнул, отошел от окна, присел на заскрипевший диван.
-Думаешь, почему я так живу, - сказал он, понизив голос до шепота, и развел вокруг себя руками. - Мне от них ничего не надо.
Архипа поразила такая догадливость, и он не нашелся, что ответить.
-А у тебя кого ... ну, это самое ... - приблизив лицо к самому носу Архипа, проговорил Иноненко.
-Прадеда, Максим Петрович, - соврал Архип.
Агент понимающе закачал головой, зашлепал губами и, отстранившись, откинулся на спинку дивана. Теперь он смотрел на Архипа с жалостью, словно гибель прадеда потрясла того не далее, чем вчера.
-А вы?
-Я? - вскинул брови Максим Петрович. - Я вот из-за него...
Он ткнул пальцем в том Ленина.
У двери что-то застучало, словно кто-то уронил банку.
-Дети, - многозначительно сказал Иноненко.- Ну что ж, племянничек, вечереет...
За окном и вправду образовались сумерки. Над соседним парадным зажегся тусклый фонарь.
-Идем ужинать.
Архип испуганно приподнялся.
-Да ты фуфайку-то сними, - засмеялся агент. - Или вы в своей Твери в фуфайках кушаете?
Архип скинул фуфайку, оставшись в русской вышитой рубахе, подобной той, что при царе носили "малые" и "человеки". Не хватало только подпоясаться.
Иноненко с иронией посмотрел, покачал головой и, порывшись в шкафу, выудил старый френч, кое - где попорченный молью.
-Надевай! Не бог весть, а все же... Да и в Твери сейчас несладко живется.
Архип стал переодеваться и краем глаза заметил, что Иноненко с интересом глядит на него.
-А вы, я смотрю, не шибко поправились-то. Хлипкие!
Архип промолчал - он и вправду был не очень силен физически.
Как только дверь комнаты отворилась, в нее хлынул пар, детские крики, а также неторопливый разговор. Неторопливый разговор вели сидящие на кухне люди - много людей. Женщины, мужчины. Как только Архип с Максимом Петровичем появились на кухне, все глаза устремились на новичка. Архип смутился.
-Познакомьтесь, товарищи, - весело сказал Иноненко, без церемоний заглядывая в стоящую на плите большую кастрюлю. - Мой племяш Архип. А что, теть Маш, можно у тебя макарошек своровать?
-Нельзя, - засмеялась тетя Маша, та самая женщина, что открыла Архипу дверь.
Максим Петрович тоже засмеялся и, достав из буфета две алюминиевые миски, быстро наложил макарон.
-Садись, Архип, - подвинулся один из сидящих за столом мужиков.- Ты сам-то откуда будешь?
-Из Тверской области, - проговорил Архип, чувствуя себя не в своей тарелке.
-А конкретнее?
-Не доставай парня, Прытковский, пусть поест с дороги.
-Заметано, Максим Петрович, - оскалился Прытковский. - Еда - дело святое!
Иноненко поставил перед Архипом миску с макаронами, щедро политыми мясной приправой, положил краснобокий помидор.
-Сало будешь, Архип? - спросила одна из женщин.- А то у меня есть.
-Нет, спасибо.
Но сало уже лежало перед ним - толстое, порезанное на аккуратные ломтики.
Архип с детства имел плохой аппетит, а постоянное кофе и концентрат и вовсе сделали его почти равнодушным к пище, но сейчас он позабыл об этом. Такой вкусной еды он никогда не пробовал: мясо в подливке было нежным и сочным, сало медленно таяло во рту, макароны - простые макароны - показались ему чем-то необыкновенным, почти неземным. Но особенно ему приглянулся помидор - он жадно вонзил зубы в его матовый бочок и только тут, подняв на мгновение глаза, понял, что нарушает инструкцию, предписывающую "есть осторожно, нежадно, а по возможности отказываться от пищи".
Жильцы глядели на него с удивлением и жалостью, тетя Маша даже отвернулась и украдкой вытерла набежавшую слезу. У Иноненко то ли от стыда, то ли от злости покраснели уши.
Архип кашлянул и положил помидор в миску.
-Спасибо большое, - сказал он.- Я сыт.
-Может, еще подливочки? - спросила тетя Маша, гремя кастрюлей.- А то у...
-Нет, благодарю,- грубовато отрезал Архип, собираясь в дальнейшем жестко придерживаться инструкции.
Замолчали. Максим Петрович ел, гремя ложкой.
-А что, Архип, в Москве у дяди работать будешь? - спросил Прыковский.
-А то где же? - жуя, проговорил Иноненко.- Коль дядя шофер?
-Верно, Максим Петрович, - заговорила женщина с бородавкой на верхней губе. - Нужно детям помогать. Кому они, если не нам, нужны?
Краснолицый мужик, должно быть ее муж, толкнул ее локтем, и женщина замолчала. После этого разговоры в кухне сошли на нет, и жильцы разбрелись по комнатам.
Максим Петрович выудил из миски последнюю макаронину, быстро сполоснул посуду над раковиной.
-Пойдем, Архип, - сказал он, подмигнув. - Помидор-то возьми...
Комната Иноненко уже была погружена во мрак и, завесив окно шторой, агент включил свет.
-Постелю себе на полу, а ты ложись на диван.
Архип запротестовал, но Максим Петрович был непреклонен. Он достал из шкафа старый матрас, свернутый в толстую трубку.
"Уже не раз встречал лаборантов, - подумал Архип. - Наверно, и Кирилл спал на этом диване".
Иноненко тем временем снял с дивана засаленное покрывало и переложил его на матрас, а на диван постелил клетчатое байковое одеяло.
-Ну вот, Архип... - немного смущаясь, сказал он.- Чем богаты...
-Спасибо.
Архип медленно опустился на диван - ему показалось, что он лег в гроб. Максим Петрович выключил свет. Через пару минут послышалось его свистящее дыхание. Должно быть, заснул.
"Странный человек, - подумал Архип.- Участвует в покушении на своего вождя и так спокоен. Что им движет? Да, он же указал на Ленина... Но откуда ему знать про завещание? Просто догадался, читая ленинские книги? Идейный... Ну, а я? Что движет мной? Премия по итогам квартала? Нет, конечно. Честолюбие! Конечно, мое проклятое честолюбие".
Архип иногда бывал честным с самим собой и в такие минуты, послав взгляд внутрь своей души, он находил там жажду славы - архаизма человеческой цивилизации. Подозревал он, что и Кирилл с Ярополком рискуют жизнями не ради поощрительной грамоты.
-Архип.
Хриплый шепот Иноненко заставил Архипа вздрогнуть.
-Да?
-А как там, у вас, хорошо живется?
Архип на секунду задумался, пытаясь сконцентрировать свои ощущения на этом вопросе.
-Нет, - честно признался он.
Максим Петрович тяжело вздохнул, пробурчал что-то сквозь зубы и, повернувшись головой к стене, захрапел.
Нет, там было не лучше, Архип уже в этом не сомневался: диктат информации ничем не лучше диктата человека, и то и другое направлено на порабощение человеческой души, хотя и разными путями. Если ты досконально информирован - это еще не значит, что ты свободен. В конечном итоге всеобщая информированность привела к невысказанному запрету необходимых для душ меньшинства знаний. Так произошло с поэзией, искусством, религией - большинство съело меньшинство, но счастливее от этого, конечно, не стало.