На бордовом покрытии около сцены танцуют брейк-данс. Ноги танцоров почти задевают лица сидящих на полу людей.
— Поаплодируем команде «Фристайл»! У нас перерыв! Дансинг, дансинг! — Петя крутится волчком и говорит без остановки.
Девочки в стрекозиных очках выходят к сцене, топчутся вместе с мальчиками, которые в ремнях с большими пряжками. Наклоняются друг к другу, что-то говорят на ухо, загадочно улыбаются, снова топчутся.
Ко мне обращается незнакомец в черном пиджаке. Похожий на столетнего ворона-наркомана. Ему, видно, тоже охота поп…ть.
— Как ты относишься к грибам?
— Каким грибам? Я к ним не отношусь…
— Ну, к этим грибам… псилоцибам… хотел бы?
— Где ты их возьмешь? Псилоцибы едят свежими, а щас — весна. Их нигде нет! — говорю я, обводя указательным пальцем зеленые квадратики на скатерти.
— У меня есть.
— Откуда?
— Приятель специально выращивает. Ты будешь или не будешь?
— Извини, я не кредитоспособен.
Вывернув карманы, нахожу мятую сторублевку.
— Это все. На обратную дорогу.
— К черту обратную дорогу. Купи два пива. А грибов я тебе дам безвозмездно, то есть даром!
— Почему?
— Одному в тот мир нельзя, — многозначительно говорит незнакомец. — А ты вызываешь доверие…
— Ага.
Я пробираюсь к стойке.
Мне рассказывали про чувака, который умял штук сорок псилоцибов и отправился на городскую свалку. На свалке он отрыл треснутый унитаз, выволок его на проезжую часть, снял штаны и решил облегчиться… Еще вспоминаю одиннадцатилетнего мальчика, умершего по осени в больнице. Отравление пантерными мухоморами. Помните, они растут за заводом по производству шоколадок: обычные и пантерные. Он съел десяток грибов. Мальчик был отличником, у него на книжной полке стоял роман Пелевина: Generation «П». Он вздумал расширить сознание…
— Два пива.
Зажав в каждой руке по бутылке, возвращаюсь к этому Ворону. Вообще-то, алкоголь лучше не мешать с галлюциногенами.
— Плевать, давай!
— На что плевать? — спрашивает он.
— Да на все.
Он ныряет под стол, извлекает из сумки газетный сверток. От серых грибков во рту вкус земли. Я принимаю двадцать штук. Особенных мировых изменений не происходит.
— Подожди, скоро начнется.
— Ты сам-то кто?
— Я? — Ворон всплескивает руками. — Я — композитор!
— Прикольно.
— А ты в переселение душ веришь, союзник? Я открою тебе тайну. В прошлой инкарнации я был Грибоедовым!
— Да ты что! Очень интересно!
— Он был писателем, — уточняет нарик.
— Горе от ума.
— О, я вижу, что не ошибся в выборе союзника! — Ворон повторно ныряет под стол. — Я протащил сюда пузырек портвейна! — он выдирает пробку. — Вещь!
Словесный понос грибоеда прерывается зычным голосом клоуна Пети.
— Группа «DTD»! Оптимальная доза на этот замечательный вечер…
Ребята проверяют микрофоны:
— Раз-два, всем слышно? — спрашивает вокалист по прозвищу Мэд.
— Да-а-а!
— Пока мы готовимся, Тай исполнит для вас фантазию, посвященную женскому общежитию…
Тай издает в микрофон неприличные стоны, комбинируя их с каким-то поршневым ритмом. Всхлипы. Стоны. Поршни. Всхлипы…
Публика в восторге от фантазии. Аплодирует. Африканец раскланивается.
— Мы готовы. Вам — песняк! — Мэд набрасывает капюшон толстовки.
Вступают Тай и бас. Присоединяются клавиши. Флейта проводит мелодичную вставку. Мэд читает:
Улица змея — ужалить готова, Кто-то сорвался, у него был повод. Кого-то вырвало внутренним миром — Пир во время чумы, дышишь телеэфиром! Плотина лезвий на твоих дорогах, Дураков мало, зато умных много! Какие новости? Опять война? Бьет в висок кастетом весна… Голоса снаружи — отголоски ада, И голоса внутри — она слышать их рада! Мне, разрывая на части легкие, Харкать с кровью слова из глотки!Ворон-грибоед прислушивается.
— Неплохо.
— Да полная лажа! — неожиданно встревает Страчунский.
Проблевался…
— Не согласен, — волнуется Ворон-грибоед. — Категорически не согласен.
— Я тебе щас в морду дам! — говорит Страчунский, поправляя очки. — Кит, я думаю, не организовать ли нам рок-н-ролльную газету?
Я молчу. От него плохо пахнет.
— Ты бы туда писал. Но гонораров больших не жди… тут идея важна…
— Идея важна, — поддакивает грибоед. — Чрез-вы-чай-но!
— Завороти… — тут Дениска содрогается, его лицо искажает гримаса ужаса. — Я сейчас… спазмы…
— Сам ты Элтон Джон! — бросает ему вслед Ворон-грибоед. — Кем ты в прошлой жизни был? Небось, кисейной барышней! Эх, молодежь… приглядишься к девушке, а она — парень! Или наоборот. Думаешь парень, а это — баба! Пить не умеют! Да, союзник?
Жили бы лучше, но нищенство дорого, Ветер свистит на могиле города. И когда тебе скажут: ты свободен, То на самом деле — смертельно болен! Любого из нас хоть кто-то, но предал — Так кого ты винишь во всех своих бедах? Считаешь дни в ожидании смерти, Хранишь мечты в запечатанном конверте! И боишься того, чего в принципе нет — Открой глаза, там всего лишь свет… Я слишком устал, надоела игра, И у неба в глазах — пустота!