– Ты мне не мать, – Сесстри трясло, когда она выплевывала эти слова; Эшер по-прежнему крепко сжимал ее плечи.
– Ты мое позднее дитя, – с тайным наслаждением произнесла Цикатрикс, подползая к Сесстри, чтобы получше рассмотреть, хотя большая часть ее тела все еще не выбралась из портала. – Такая же грубая и агрессивная, как твой отец. Уверена, Манфред гордился бы тобой, где бы ни был сейчас этот импотент, любящий избивать женщин. А глаза у тебя мои. Ты знала это, доченька?
Щиток, закрывавший верхнюю половину лица королевы, полностью убрался, и Сесстри вдруг обнаружила, что смотрит в глаза того же древесного оттенка, что и у нее самой. Она даже не шелохнулась – не моргая, рассматривала собственные глаза на лице Цикатрикс, гладкую кожу вокруг них и веснушчатый нос, не так уж сильно отличавшийся от ее собственного.
Цикатрикс протянула затянутую в перчатку руку и потрепала Сесстри по щеке графеновыми пальцами. Розоволосая женщина не стала противиться.
– Кстати, ты знаешь, что, прежде чем лечь с ним в постель, мне пришлось возле нее до смерти запытать невинное дитя, чтобы у твоего папочки наконец встал? Твое зачатие стало лишь пустой тратой доброй крови. Увидев, что в тебе одержало верх человеческое начало, я поняла: пользы от тебя не будет никакой. Да и отец твой на тот момент свою роль уже исполнил. Это правда, что он приказал тебя убить? – Королева поцокала языком. – Не нужная никому из родителей и даже не удостоившаяся того, чтобы он убил тебя собственными руками. О да, ты – дочь Манфреда Манфрикса. И совсем не похожа на свою любящую мамочку: я сама и только сама выбираю свой путь с начала и до конца времен.
– Как и я, – заявила Сесстри, приближаясь к королеве. А затем выплюнула: – И тебе не удастся меня использовать, мамуля.
В руке Сесстри сверкнул нож; она держала его рукоятью вверх, направив острие на собственный живот. Последовал резкий, сильный удар, и лезвие скользнуло по лобковой кости. Она надеялась, что не заденет ничего жизненно важного вроде мочевого пузыря или кишечника, а только повредит детородные органы. Судорожно всхлипнув, с расширившимися от боли глазами, Сесстри провернула нож в последнем усилии, прежде чем сложиться пополам и осесть на пол.
Эшер шокированно вскрикнул и, заливаясь слезами, склонился над стоящей на коленях возлюбленной; руки ее были залиты кровью. Купера парализовал ужас. Пульсирующий овал сжался со всасывающим звуком и исчез, разрубив тело чужеземной королевы не хуже гильотины.
Потеряв равновесие, Цикатрикс рухнула лицом вперед, пытаясь остановить падение руками и ломая черные когти, похожие на рапиры; искусственные мышцы, крепившие змеиное тело к бедрам и торсу, были рассечены и теперь непроизвольно сокращались, извиваясь червями и роняя на пол капли бурого моторного масла. Снаряды зазвенели по золотой поверхности сферы, а их экраны начали мерцать быстрее, меняя свой цвет между лиловым и изумрудно-зеленым.
Королева поползла вперед, цепляясь сломанными когтями, плюясь ядом и паром. Теперь, когда большая часть ее тела была ампутирована, повелительница фей казалась Куперу похожей не столько на садистскую интерпретацию русалочки, сколько на Медузу, ставшую жертвой собственного смертоносного взгляда, – змеиное тело, с его перерубленными шлангами и мышцами, извивалось истекающим кровью хвостовым плавником, грудь и бедра опустились на металлический пол, не в силах удерживать вес массивной черной головы. Истекая кровью, Цикатрикс была вынуждена любоваться собственным отражением.
Во всяком случае, Купер очень на это надеялся. Но затем из оставшихся сегментов разрубленного тела выдвинулись вспомогательные опоры, и королева медленно-медленно поднялась. Из ее драконьего зева вырвалось шипение, из-под грудей поднимались облака пара, плоский живот сотрясала дрожь. Цикатрикс изгибала шею, поворачивая огромную голову то в одну сторону, то в другую. Что-то защелкало, и из рогатого боевого шлема выдвинулось его уменьшенное подобие.
«Это еще что?» – подумал Купер. Пурити выругалась.
Словно расстегнув комбинированное платье при помощи скрытой молнии, королева избавилась от нижних сегментов экзоскелета и вышла из панциря, ступив изящными ножками на золотой пол. Одна, две, три, четыре, пять, шесть… Шесть стройных ног, отнятых у трех юных фей, – подвижные и гибкие, вынужденные подчиняться заданной машиной хореографии. Поочередно размяв каждую пару, Цикатрикс побежала вперед. Ноги были слишком короткими для ее тела, что придавало королеве сходство с какой-то злобной куклой. Прикрывавшие их алюминиевые юбки играли двойную роль – и служили радиаторными пластинами, и скрывали место сочленения украденных ног с корпусом.