Машина времени достигала семи-восьми футов в длину, четырех-пяти – в ширину. В самой высокой своей точке она поднималась футов на шесть от пола, но, поскольку конструкция носила строго функциональный характер, ограничиться при ее описании указанием общих размеров было бы явно недостаточным. К примеру, значительная часть машины представляла собой простую прямоугольную металлическую раму и возвышалась над полом всего на три фута.
Внутри машины можно было различить все до мельчайшей подробности… и тем не менее мое описание станет сейчас по необходимости смутным. Ибо, в сущности, я не видел ничего, кроме бесконечной череды поверхностей из того же таинственного вещества, какое скрывалось в велосипедах сэра Уильяма и в глубине его летательного аппарата; иными словами, все, что казалось видимым, благодаря этому обманчивому, похожему на хрусталь веществу становилось на поверку невидимым. За хрустальными гранями переплетались тысячи проволочек и рычажков, но сколько бы я ни вглядывался в механизм, под какими бы углами ни приближался к нему, я был не в силах ничего толком рассмотреть.
Немного легче было разобраться в рычагах управления. Ближе к концу рамы на ней закрепили крытое кожей сиденье, закругленное наподобие кавалерийского седла. А подле сиденья нагромоздили целую батарею рукоятей, тяг и циферблатов.
Главным среди них, без сомнения, был большой рычаг, установленный в точности перед седлом. Верхушку рычага венчал вроде бы совершенно неуместный здесь велосипедный руль. Вероятно, руль предназначался для того, чтобы водитель машины мог ухватиться за рычаг обеими руками. По обе стороны от руля располагались десятки второстепенных рычажков, каждый на самостоятельном шарнире, что позволяло вводить их в действие независимо друг от друга и от положения главного рычага.
Машина настолько заворожила меня, что я даже ненадолго забыл о присутствии Амелии. И тут она заговорила, признаться, слегка испугав меня:
– Построено основательно, не правда ли?
– И какой срок понадобился сэру Уильяму, чтобы соорудить все это? – поинтересовался я.
– Без малого два года. Прикоснитесь к ней, Эдуард. Убедитесь, что она вполне материальна и прочна.
– Боюсь, – ответил я. – Боюсь испортить что-нибудь по незнанию.
– Ну, возьмитесь хотя бы вот за эту планку. Уверяю вас, это вполне безопасно.
Амелия поднесла мою руку к одной из медных полос, составляющих часть рамы. Я осторожно положил пальцы на металл – и тут же отдернул их прочь: едва я взялся за планку, машина отчетливо содрогнулась как живая.
– Что с ней? – воскликнул я.
– Машина времени сейчас на самом малом ходу, только чтобы не утратить связи с четвертым измерением. Она материальна – и тем не менее в материальном мире, каким мы его знаем, ее не существует. Понимаете, она продолжает путешествие во времени даже сейчас, когда мы стоим подле нее.
– Вы шутите! Если бы она путешествовала во времени, ее тут уже не было бы…
– Напротив, Эдуард. – Амелия обратила мое внимание на массивное маховое колесо перед седлом, которое примерно соответствовало серебряной шестеренке на показанной сэром Уильямом модели. – Присмотритесь. Замечаете, что оно вращается?
– Да, да, конечно, – подтвердил я, наклоняясь как можно ниже.
Действительно, колесо потихоньку, почти неуловимо вращалось.
– Если бы оно не двигалось, машина оказалась бы неподвижной во времени. И с нашей точки зрения – так объяснял сэр Уильям – немедленно исчезла бы в прошлом. Ведь мы сами тоже непрерывно путешествуем во времени – вперед, в будущее…
– Следовательно, и машина должна находиться в действии непрерывно, – добавил я.
Пока мы беседовали, вечер вступил в свои права, тьма сгустилась и расползлась по лаборатории. Амелия отошла от машины, протянула руку к какому-то другому устройству и резко дернула за шнур, привязанный к выступающему наружу маховику. Устройство не то кашлянуло, не то фыркнуло, и по мере того, как оно набирало скорость, восемь шаров, свисающих с потолочных балок, стали разгораться все более ярким светом.
Амелия бросила взгляд на стенные часы, стрелки которых показывали двадцать пять минут седьмого.
– До обеда остается полчаса, – сказала она. – Доставит ли вам удовольствие небольшая прогулка по саду?
Я отвлекся от фантастических изобретений, созданных гением сэра Уильяма.