| "Sir William, do you remember I mentioned Edward Turnbull to you?" | - Сэр Уильям, помните, я говорила вам относительно Эдуарда Тернбулла? |
| He looked at me again. | Он удостоил меня еще одним взглядом. |
| "Turnbull? | - Тернбулл? |
| Good to meet you!" He gestured impatiently at me. "Do sit down. | Рад вас видеть! - И с нетерпеливым жестом добавил: - Садитесь, садитесь! |
| Amelia, help me with my cuff." | Амелия, помогите мне справиться с манжетами... |
| He extended his arm to her, and she reached under it to connect the cuff-link. | Он вытянул руку, а она расправила манжет и застегнула запонку. |
| When this was done, he rolled down his other sleeve and Amelia connected this cuff too. | Как только она совладала с этой задачей, он раскатал другой рукав и предоставил в распоряжение Амелии второй манжет. |
| Then he put on his jacket and went to the mantelpiece. | Потом надел сюртук и подошел к камину. |
| He selected a pipe and filled its bowl with tobacco from a jar. | Выбрал себе трубку и наполнил ее табаком из коробки, стоящей на полке. |
| I waited apprehensively; I wondered if the fact that he had been about to finish his work indicated that this was an unfortunate moment to call on him. | Я ждал, сдерживая волнение; может статься, тот факт, что сэр Уильям накануне завершения большой работы, означает, что я выбрал не самое подходящее время для визита? |
| "What do you think of that chair, Turnbull?" he said, without turning. | - Нравится ли вам этот стул, Тернбулл? - внезапно спросил он, не оборачиваясь. |
| "Sit right back into it," Amelia said. "Not on the edge." | - Откиньтесь на спинку, - подсказала Амелия. - Да садитесь не на краешек, а как следует... |
| I complied, and as I did so it seemed that the substance of the cushion remoulded itself beneath me to adapt to the shape of my body. | Я послушался - и мне вдруг почудилось, что спинка и сиденье изменили форму, чтобы точнее соответствовать каждой линии моего тела. |
| The further back I leaned, the more resilient it seemed. | Чем глубже я откидывался назад, тем удобнее прогибалась спинка. |
| "That is a chair of my own design," Sir William said, turning towards us again as he applied a lighted match to the bowl of his pipe. | - Моя собственная конструкция, - пояснил сэр Уильям, поворачиваясь наконец к нам и поднося к трубке зажженную спичку. |
| Then he said, seemingly irrelevantly: "What exactly is. your faculty?" | Затем, казалось бы, без всякой связи с предыдущим, спросил: - Какова ваша узкая специальность? |
| "My, er-?" | - Моя узкая... что?... |
| "Your field of research. | - Какая область науки привлекает вас больше всего? |
| You're a scientist, are you not?" | Вы ведь ученый, не так ли? |
| "Sir William," said Amelia, "Mr Turnbull is interested in motoring, if you will recall." | - Сэр Уильям, - вмешалась Амелия, - если помните, я рассказывала вам, что мистер Тернбулл увлекается автомобилями. |
| At that moment I remembered that my samples-case was still where I had left it when I arrived: in the hall. | Только тут я вспомнил, что мой саквояж так и остался там, где я бросил его, - в прихожей. |
| Sir William looked at me again. | Сэр Уильям взглянул на меня еще раз. |
| "Motoring, eh? | - Автомобилями? |
| A good hobby for a young man. | Гм... Неплохое увлечение для молодого человека. |
| It was a passing phase with me, I'm afraid. | Но, боюсь, мой интерес к ним был преходящим. |
| I dismantled my carriage because its components, were more useful to me in the laboratory." | Свой экипаж я разобрал на составные части, потому что они могут пригодиться мне в лаборатории... |
| "But it is a growing fashion, sir," I said. "After all, in America-" | - Автомобили все более входят в моду, - сказал я. - Так или иначе, в Америке... |
| "Yes, yes, but I am a scientist, Turnbull. | - Да, да, но я ученый, Тернбулл. |
| Motoring is just one aspect of a whole field of new research. | Автомобили - это лишь одна узкая борозда в необозримом поле новых открытий. |
| We are now on the brink of the Twentieth Century, and that is to be the century of science. | Мы на рубеже двадцатого века, и этому веку суждено стать веком науки. |