Главным неудобством в Порта-Велью была полная отрезанность от информации. Он лишь знал, что вероятнее всего Эстаурд и Масгроув работают на американское правительство, владеют фотографией неведомого самолета и получили приказ закупить несколько тонн снаряжения, вроде палаток и продуктов питания. К его неопределенному беспокойству и неизбежной скуке от необходимого пребывания в южно-американском городке на берегу реки добавлялось легкое ощущение потери ориентации.
Помимо этого дни в Порта-Велью протекали вполне сносно. Компания Масгроува была того сорта, что хуже не придумать (никакого добровольного предоставления информации и редко объяснение чего бы то ни было, даже если спросить), но номер в отеле был достаточно сносный, а личная свобода сравнительно широка. Только когда он заговорил с Масгроувом о сроке возвращения в Вашингтон, в ответе этого человека проскользнула угроза.
– Вам туда незачем, – сказал он, не глядя на Уэнтика. – Совсем незачем. Не будет там и Эстаурда.
На следующий день после прибытия в город Уэнтик написал письмо председателю Подкомитета исследовательских ассигнований сенатору Мак-Дональду, который ведал делами антарктической станции. Он досконально описал случившееся и попросил сенатора дать объяснения. Сообщив все, что ему было известно об Эстаурде и Масгроуве (не так уж много), он сообщил о подготовке к экспедиции, цель которой ему неведома. Письмо заканчивалось требованием немедленного ответа.
Он ухитрился опустить письмо в почтовый ящик незаметно для Масгроува и сразу же почувствовал себя в большей безопасности.
Только позднее, когда один день сменялся другим, а ответа все не было, мрачные предчувствия вернулись.
Внезапно до его слуха снова донесся рев набиравшего обороты дизеля, затем он постепенно утих.
Резко, в обычной для него манере полного пренебрежения правилами элементарной вежливости, в номер ворвался Масгроув. Он прошествовал прямо к постели и остановился, холодно глядя на Уэнтика сквозь москитную сетку.
– Мы отбываем, – отрывисто-грубо изрек он, – Вот чемодан для вашего барахла. Уложите как можно меньше вещей и спускайтесь. Мы вас ждем.
Уэнтик быстро оделся и, выглянув в окно, увидел Масгроува, который беседовал с группой людей. Их было двенадцать, одетых в такую же нейтрально серую одежду, что и Масгроув. Несмотря на отсутствие знаков различия, в ней безошибочно узнавалась униформа. Каким бы целям ни служила эта одежда, она явно не подходила для здешнего климата.
Он видел как люди погрузили на высокобортный дизельный грузовик несколько ящиков.
Уэнтик спустился вниз и присоединился к остальным. Люди, явно видевшие его впервые, смотрели с нескрываемым любопытством. Масгроув что-то сказал и они забрались в набитый снаряжением крытый кузов.
Он угрюмо взглянул на Уэнтика.
– Вы готовы?
Уэнтик кивнул и они вдвоем забрались в кабину, где уже находился водитель.
Уэнтик оказался между Масгроувом и водителем на кожухе, закрывающем двигатель. Ноги ему пришлось поставить на коробку передач.
Водитель положил локоть на раму открытого окна и они медленно покатили по пыльным улицам. Было лишь восемь часов утра.
У берега реки грузовик остановился и Масгроув направился в контору переправы. Через несколько минут заработал двигатель старинного парома на воздушной подушке, который переправил их через реку на лишенный жилых строений берег. Прямо из воды поднимался скат, выходивший на пустынную автомагистраль, проложенную сквозь глухой лес. Как только грузовик оставил паром, тот грациозно развернулся и в облаке белой пыли направился через реку к городу.
Черная прямая полоса дороги шла по равнине строго на юг от Порта-Велью.
– Куда ведет эта дорога? – спросил Уэнтик.
– В Боливию, – односложно ответил Масгроув, потом добавил, – Так далеко мы не поедем.
Они действительно проехали по дороге не более пятидесяти километров, а затем по команде Масгроува водитель повернул налево и грузовик покатил по узкому шоссе. Движение сразу же стало казаться Уэнтику значительно более опасным.
Время от времени они проезжали крохотные деревушки, где полуголые дети бежали по деревушке и размахивали руками. Даже сейчас, в конце 1970-х годов, думал Уэнтик, есть еще на земле места, где механическое транспортное средство – диковина.