Ему горячо захлопали, а какой-то седой рабочий рядом с мальчика-ми сказал негромко:
— Верно, верно, Степан Ильич! Великое дело — мир! — Он взглянул на ребят и молча ласково поерошил голову Толе. Рука была твёрдая и крепкая, как у отца.
— Сто тысяч таких моторов, — продолжал Степан Ильич, — поставлены на машины и работают во всех концах Советского Союза: на Волго Доне, в солнечной Туркмении и в пустыне Кара-Кум, и в сибирской тайге, и на берегах Ледовитого океана. Всюду гудят наши машины! Наши! Он склонил голову набок, словно и в самом деле слышал гул моторов на берегу Ледовитого океана. — В последние дни войны мне пришлось быть на приморском берегу Дальнего Востока. Там, на рыбном промысле, я встретил машину с нашей заводской маркой. Вся она пропахла рыбой, весь кузов был точно в снегу от чешуи, потрепало её бездорожье порядочно, а была она мне как родная, товарищи! Сердце даже заколотилось в груди: так радостно было видеть, как наша машина помогает советским рыбакам добывать побольше рыбы для нас, как наш труд сливается с трудом всех рабочих и колхозников Советского Союза. Товарищи, до чего же большая и дружная наша семья!
Степан Ильич продолжал говорить, а Павлик задумался. Так вот как. он строился, этот завод! Павлик пристально всмотрелся в окружавших его людей…
Ему представились покрытые изморозью эшелоны-теплушки, платформы со станками. Паровоз подтянул их сюда, на полустанок. Из теплушек высыпали рабочие — эти вот самые… Они с тревогой и любопытством осматривают незнакомый и пустынный край. Холодные, все в снегах, высокие и лесистые горы со всех сторон обступили эшелоны. Здесь надо построить автомобильный завод…
«А где я был тогда с Толькой?» — внезапно подумал мальчик. Он прикинул в уме: в 1941 году, когда началась война, ему было всего два года, ещё, наверное, даже говорить не умел. А Тольке было один год… Как странно!
А тут, на нетронутой лесной поляне, уже трудились вот эти самые рабочие: рубили лес, выкорчёвывали пни, долбили землю, выкладывали. стены из кирпича, ставили станки и стали выпускать автомобили для Красной Армии, чтобы бойцы могли лучше защищать Родину и их, малышей, от напавших на страну фашистов.
А когда победой закончилась Великая Отечественная война, грузовики стали делать для заводов и колхозов, чтобы больше можно было перевозить всяких грузов.
Так вот и они с Толькой, когда подрастут и выучатся: тоже поедуг куда-нибудь на новые места, в горную глушь, и там станут рубить лес, выкладывать стены и делать машины. Может быть, это будут автомобили, а может быть, какие-нибудь совсем другие машины, тоже очень нужные людям…
Он очнулся от довольно сильного толчка. Толя возбуждённо шептал ему:
— Слушай! Нет, ты только послушай её!
На месте Степана Ильича теперь стояла невысокая девушка, станочница. Лицо у неё было смуглое, глаза тёмные, а чёрные кудри, выбившись из-под косынки, крупными кольцами падали ей на плечи. Говорила она звонким голосом, и все смотрели на неё, одобрительно улыбаясь.
— Моё такое предложение, товарищи, — говорила девушка, — и наши девушки тоже говорят: надо послать машину со стотысячным на самый важный участок, какой только есть в стране. Я предлагаю — на стройку коммунизма, на канал Волго-Дон. Сами мы не можем там работать, хоть нам и хочется, так уж пусть наша машина поработает! Сделана она нашими руками и получится, что будто мы с вами работаем сами на великой стройке…
Её голос заглушили аплодисменты, такие громкие, что над головами людей снова заколыхались кумачовые лозунги, протянутые от одного края цеха к другому.
— Знаешь, это кто? — взволнованно шептал Толя. — Да это же сама Зина Захарова, вот кто! Она здесь работает, зуборезчица, на шестерёнках, зубы нарезает, я вон у того дядьки узнал… Лауреат Сталинской премии, вот кто она! — и Толя вместе со всеми с таким азартом захлопал в ладоши, что рукам больно стало.
Так вот она какая — Зина Захарова! Павлик слышал много рассказов о чудесной судьбе этой девушки. Простая работница, она за свои геройский труд получила Сталинскую премию. Слава о ней гремела по всей стране, портреты её печатали в газетах, они красовались на главной магистрали завода, где была устроена галерея лучших стахановцев.
А Зина, словно она и не была лауреатом Сталинской премии, закончив свою речь, проворно и ловко спрыгнула с тележки и подошла к группе девушек совсем таких же, как она.
Через несколько минут митинг закончился. Степан Ильич попрощался со спешившим куда-то начальником конвейера и, вытирая пот со лба, обратился к ребятам:
— Ну как, орлята? Понравился вам стотысячный?
— Ещё бы! Конечно! — не задумываясь, ответил Павлик, влюблёнными глазами разглядывая серебристую машину.
Стотысячный висел рядом с ними. Двое сборщиков начали его подталкивать, и мотор вместе с подъёмником легко покатился вперёд по проложенному под потолком рельсу. Скоро он исчез в глубине длинного коридора, в конце которого находилась испытательная станция. Там новый двигатель должны были проверить, испытать…
Степан Ильич заметил, что Толя молчит, задумался и кажется озадаченным:
— А ты что, Анатолий? Тебе не понравилась наша новая машина?
— Понравилась-то понравилась, — замялся Толя. — Как работать будет — не знаю.
Ему всё казалось, что на двигатель забыли привинтить что-то самое главное, отчего он кажется мёртвым и безжизненным.
— Работать будет прекрасно! — сказал Степан Ильич. — Почему у тебя такие сомнения?
— Нацепили на него разных штук, всякие насосы, динамку, а вертеть кто будет? Сами-то ведь не завертятся…
Он смотрел на Степана Ильича недоверчиво-вопросительным взглядом, словно и не надеялся, что тот сможет объяснить такую непостижимую загадку.
— А, вот в чём дело! Ну, это мы сейчас тебе растолкуем… Все механизмы на моторе будет вращать сам мотор. Он завертит динамо-машину, и получится электрический ток для зажигания бензиновой смеси в цилиндрах. Он заставит работать бензиновый насос, и тот начнёт подавать бензин в карбюратор. Он закрутит водяной насос, и вода побежит по мотору охладит горячие цилиндры. От мотора же заработает масляный насос, и масло потечет по всем каналам, чтобы смазать трущиеся части… Словом, как только мотор заработает, он сам себя обслужит.
Однако сомнения не исчезали с толиного лица.
— Это всё ясно. А вот отчего сам мотор оживает — это вы мне объясните!
Степан Ильич усмехнулся и объяснил:
— Есть в моторе такая штука — стартер… Знаешь? Тем лучше. Вот стартер и заставит работать мотор.
— А стартер как начнёт работать?
— Вот мы и добрались до самого корня! — засмеялся Степан Ильич. — Стартер будет вертеть сила очень простая — аккумуляторы. Видали батарейки от карманного фонаря? Аккумуляторы похожи на них, только побольше и посильнее. Они дадут в стартер ток, тот раскрутит мотор, а уж после этого мотору больше ничего не надо, он сам себя обслужит…
— А если аккумулятор разрядится, как батарейка? Как тогда?