Бесшумно раскрылась дверь соседней квартиры, и на пороге показалась высокая полная женщина с ярко накрашенными губами, растрёпанной причёской, в длинном, до пят, халате. Она держала алюминиевую поварёшку, которая слегка дымилась. Рядом с женщиной стояла девочка лет шести. Туго заплетённые косички у неё топорщились в разные стороны.
— Как ужасно ты стучишь, мальчик! — поморщившись, сказал? женщина. — Васильченко нет дома.
— Правда? — разочарованно сказал Павлик. Он был так уверен, что Толя уже вернулся и сидит дома.
— Запомни: я никогда не говорю неправды, мальчик! — назидательно произнесла женщина, но в это время в глубине квартиры что-то громко зашипело, и она метнулась туда.
Девочка осталась и медленно закрывала дверь, не сводя глаз с Павлика.
— Стучат, стучат, только на нервы действуют, — сказала она высокомерно, явно кому-то подражая. — А то ещё с баяном придут, песня поют…
Павлик не обратил внимания на надменный тон:
— Ты не знаешь, девочка, Толя не приходил сейчас домой?
— Я с ним не играю… — Потом с любопытством спросила: — А зачем он тебе? Ты тоже машину строишь? С самого утра не приходил. А меня возьмёте покататься?
«Разболтал уже всем девчонкам! Надо будет предупредить, чтобы не говорил лишнего!» — мелькнула у Павлика сердитая мысль и тут же исчезла: кого предупредишь? Толя потерялся на заводе, машину не придётся строить совсем. Всё рушилось кругом Павлика…
— Вика, закрой двери! — послышалось из кухни.
— Ну вас совсем! — махнул рукой Павлик и стал спускаться вниз. Что делать? Всей душой чувствовал Павлик, что надо действовать и как можно быстрей: с Толькой что-то случилось. Как его выручить? Как узнать, что с ним? Пробраться бы к литейщикам… Сейчас его не пропустят на завод ни под каким видом. Запрыгнуть в кузов грузовика и тайком проехать на завод? Попросить у папы машину? Найти какую-нибудь дыру в заборе? И вдруг Павлика осенило: чего он голову ломает? А телефон? Он позвонит в литейную и всё узнает!
Павлик помчался домой. Распахнув двери квартиры, быстро взглянул на вешалку в прихожей: синий рабочий халат, в котором мама ходила в цех, висел на крючке. Мама пришла с работы. Папиного макинтоша не было. Хорошо, что папы нет, с ним не хотелось бы встречаться…
Телефон стоял на большом письменном столе в самой дальней комнате. Она считалась кабинетом отца, но здесь любил готовить уроки Павлик, здесь занималась его мать Ирина Сергеевна.
Она и сейчас намеревалась позаниматься и раскладывала на столе учебники и тетради. Ирина Сергеевна вздрогнула, когда Павлик ворвался в кабинет:
— Что случилось, Павлик?
— Сейчас, мама, одну минутку.
Мальчик был красен, взволнован, запыхался. На секунду он остановился, увидев, что Ирина Сергеевна разбирает учебники: маме надо заниматься. Сколько раз они уговаривались не мешать друг другу! И сколько раз он не выполнял своего обещания! Эх! Но теперь дело касается жизни друга — надо действовать! Пусть это будет в последний раз, лишь бы найти Тольку! И остановившийся было Павлик стремительно ринулся к телефону…
Телефонистка назвала свой номер.
— Мне — литейную! Пожалуйста, литейную! Срочно!
— Даю литейную! — равнодушно ответила девушка.
В трубке зашуршало, щёлкнуло, и кто-то сказал:
— Литейная слушает!
— Позовите к телефону… — Павлик замялся, он не знал фамилии, мастера… — Позовите Семёна Кузьмича!
— Сейчас! Кто спрашивает?
— Это я, Столетов!
— Столетов? Семён Кузьмич, возьмите трубку, вас директор спрашивает…
«Почему директор? — удивился Павлик. — С чего они взяли? Ах да, ведь у меня папина фамилия». Ему стало смешно: вот как, его за директора приняли. Будет чему посмеяться им с Толей, если… Павлик вздохнул.
Кто-то взял трубку, откашлялся и сказал:
— Я вас слушаю, товарищ директор…
— Да нет, я не директор.
— Не директор? А кто же?
— Я — Павлик. Тот самый, который вместе с Толей…
— Ага, понятно! Это ты, Павлуша! Ну как, новости имеешь? Случаем, дружок твой не нашёлся?
Всё веселье покинуло Павлика: значит, Толю в литейном цехе тоже не нашли.
— Нет, не нашёлся. А вы разве не нашли?
— Не нашли, дружок. Вот ведь беда какая! Всех уборщиц на ноги поставили — ищут, а найти не могут… Голова кругом идёт: что я Мирону Васильевичу докладывать буду…
В трубке ещё слышался голос Семёна Кузьмича, а Павлик уже положил трубку. Остановившимися глазами он смотрел в окно, за которым широко раскинулся завод: из ворот его то и дело выбегали грузовики; блестела на солнце стеклянная кровля моторного корпуса, похожая на громадную теплицу; мохнатый и зеленоватый дым клубился из короткой трубы вагранки; по путям позади литейки мчался, распустив серую гриву дыма, чёрный паровоз, за ним тянулась длинная вереница пустых вагонов. Всё это было так знакомо, так привычно. Как вчера, как десять дней тому назад, а между тем произошло страшное: Толи нет, и никто не знает, что с ним случилось…
— Покушай, Павлик! — глухо, словно сквозь воду, донёсся до него голос матери.
Он не заметил, когда и как у его локтя появилась булка, густо намазанная маслом. Руки как-то сами собой стали отламывать куски, заталкивать в рот. Оказывается, он здорово проголодался за день…
Ирина Сергеевна задумчиво складывала книги и тетради в стопку. Похоже, что ей не придётся сегодня готовиться к зачётам, что-то случи- лось с Павликом.
— Что произошло, Павлик? Что всё это значит? Набитым хлебом ртом Павлик ответил:
— Толю я потерял в литейном, вот что!
Руки Ирины Сергеевны дрогнули: сын разгуливает по литейной, а она даже не знает. Как всё это происходит?
— Кто этот Толя? И как ты попал в литейную?
— Толя — мой друг. Мы с ним… — Павлик хотел сказать, что они собираются строить автомобиль, но вспомнил, что автомобиля не будет. — Мы с ним просто дружим. Правда, он меньше меня, но зато такой отчаянный, ничего не боится…
— И ты один ходил по литейной? — В глазах Ирины Сергеевны промелькнуло выражение страха. — Кто тебя пропустил?
— Папа нам дал записку… Нет, не записку… В общем написал на заявлении… А ходили мы вдвоём… Нет, втроём, ещё Семён Кузьмич был с нами… Да ты, мама, не беспокойся, всё кончилось хорошо! — Он начал торопливо успокаивать мать, потому что заметил, как она взволнованно теребит уголок косынки. — В самом деле, мама, не было никакой опасности!
Мать смотрела на него испытующим, пристальным взглядом, которого Павлик не выносил. Он начал вертеться и ёжиться.
— Ну, мама же! Ведь ничего не случилось. Всё в порядке, я пришёл домой…
— А Толя? — тихо сказала Ирина Сергеевна. — Маленький, меньше тебя, и остался один в литейной. Ты знаешь, что с ним может случиться?
Павлик опустил голову.
— Знаю, — грустно произнёс он. Несколько минут длилось молчание.
— Звони папе! — твёрдо и даже сурово сказала Ирина Сергеевна.