«Быстро работают! — одобрил Толя. — Это запомнить надо: последним приделывают кузов. Когда свою стану делать…»
Он не успел додумать и неподвижно замер: в огромном проёме в потолке появилась кабина. Она висела на тросах, поблескивая пузатым бензиновым баком, слегка покачалась и медленно поползла вниз, нацеливаясь, на одну из полусобранных машин. Наконец, она легла на своё место, за ветровым стеклом виднелся руль. Сборщики принесли откуда-то створки капота, прикрыли ими мотор. Машина немного прокатилась вперёд, и над ней заколыхался тяжёлый кузов, оставалось только посадить его на место и — машина готова!
Это был уже второй грузовик, сборка которого заканчивалась на глазах у мальчика. Второй за несколько минут! «Да-а, дела! — удивлённо и обрадовано размышлял Толя. — Если они так быстро делают машины, настоящие, большие, так неужто я за всё лето не сумею сделать маленькую?»
Мирон Васильевич и Толя сделали несколько шагов вперёд.
На самую ближнюю машину сборщики привинчивали тяжёлые, надутые колёса, выкатывая их из бокового склада. Чуть подальше другие рабочие устанавливали на место впереди руля грузный мотор. Ещё дальше третья группа сборщиков приделывала к своей машине руль, а на пирамидке рядом с конвейером виднелся с десяток приготовленных таких же рулей. А в самом конце конвейера сборщики привинчивали к длинной железной раме переднюю и заднюю оси. Машины, передвигаемые цепями конвейера, складывались из разных частей, а начало этого складывания было где-то там, где начинался желоб с цепями — главный конвейер.
Толя нетерпеливо дёрнул отца за руку: уж очень ему хотелось посмотреть то- место, где начинают делать машину. Однако, добравшись до истока конвейера, он был разочарован: здесь не оказалось ничего особенного. Просто двое сборщиков одну за другой укладывали на пустые движущиеся цепи длинные рамы, похожие на пожарные лестницы, только покороче.
— Вот отсюда всё и начинается, Анатолий, — сказал Мирон Васильевич. — Рама и есть тот фундамент, на котором строят каждую машину…
Рамы доставлялись из соседнего отделения, откуда слышалась почти непрерывная пулемётная стрельба.
— Там что? Из пулемётов стреляют? — насторожился Толя.
— Пневматические молотки стучат, склёпывают рамы…
Они зашли в рамное отделение посмотреть пневматические молотки. Те, и в самом деле, напоминали собой ручные автоматы, но, вместо пуль, из коротенького дульца быстро-быстро выскакивал и снова прятался стальной молоток. Он стремительно бил по раскалённому, сверкающему концу заклёпки, пока тот не превращался в круглую ровную шляпку. Шляпка тускнела, становилась малиновой, потом пепельно-серой.
Отец и сын пошли обратно, и Толя ещё раз внимательно осмотрел всё, стараясь запомнить порядок, в котором собиралась машина. Сначала на конвейер укладывали раму, к ней приделывали оси, ставили руль, мотор, радиатор, привинчивали колёса, оперяли крыльями, водружали кабину, кузов, закрывали мотор капотом и, наконец, заправляли бензином и водой.
— Видел, сложность какая? — спросил мальчика Мирон Васильевич, когда они вышли из главного конвейера. — То-то, брат! А ты говоришь — один машину сделаю. Смешно!
— Всё равно делать буду! — ответил Толя и упрямо нахмурился. Образ Павлика встал перед его глазами. «Чем я хуже его?» — спрашивал он себя, и выходило, что ничем не хуже, а даже наоборот… Вот задумал забраться на завод и забрался.
— Как знаешь, конечно! — Мирон Васильевич усмехнулся, довёл его до проходной и отправил домой, а сам пошёл куда-то.
Вид у Толи были задумчивый и неудовлетворённый. В самой сборке ничего сложного он не видел. Что ж тут мудрёного — собрать машину, когда у сборщиков всё готовенькое: и. рама, и оси, и руль, и колёса, и моторы, и кабины, и кузов. Знай себе, привинчивай к раме! А вот откуда всё это взялось, как сделано? Этого он не знал… А ещё у сборщиков много всякого инструмента, а у Толи пока ничего нет. Где всё это взять?..
Вопросов появлялось много, и Толя впервые почувствовал, за какое нелёгкое дело он берётся. Ох, нелегко ему будет!
Глава четвёртая
СОКРОВИЩА ФАНЕРНОГО ЯЩИКА
Чуть приоткрыв глаза, Толя наблюдал, как отец собирается на работу.
Мирон Васильевич долго плескался под краном на кухне, откуда аппетитно пахло жареным салом: Александра Фёдоровна готовила на завтрак яичницу. Потом он расхаживал по комнате и изо всех сил растирал мокрые голову и грудь. Остановившись перед зеркалом, долго причёсывался.
— Смотри-ка, мать: ведь седые волосы появились! — сказал он удивлённо.
— Не молоденькие. Сын-то вон уж какой подрос, — Александра Фёдоровна вздохнула.
Толя задумался. Неужели папа с мамой тоже были когда-то таким же, как он теперь? Нет, смешно об этом даже думать! Ему казалось, что отец и мать всегда были взрослыми.
Толя залюбовался отцом — настоящий богатырь: широкие плечи, сильные руки, на которых так и играла мускулы, крепкая, дочерна загорелая шея. Вот мама всё тревожится, когда отец уезжает в дальние рейсы: мало ли что может случиться… Ну, разве может что-нибудь случиться с таким силачом? Всю воину прошел и цел остался, а тут… Любую трудность вынесет, ему всё нипочем!
Толя пожалел, что не догадался вчера уговорить отца принять участие в строительстве машины. Он бы много помог, и тогда машина наверняка получилась бы хорошая. Вот только он не верит, что Толя сможет сделать машину сам… Ну и пускай не верит, а Толя сделает!
Отец с аппетитом ел яичницу, шумно пил чай, а мать рассказывала, как она ходила в завком и хлопотала для Толи путёвку в лагерь.
— Обещали дать. Во вторую очередь, — сказала она.
— Что ж, пошлем. Пускай отдыхает парень…
В другое время такой разговор взволновал бы Толю, но теперь — нет! Не до лагеря ему теперь — машину надо строить. Вот если бы построить машину и на ней приехать в лагерь, в котором он был в прошлом году, — тогда другое дело.
Отец ушёл. Мать прибрала на столе, прикрыла салфеткой завтрак для Толи и тоже отправилась на смену. Толя слышал, как она закрыла выходную дверь. Толя остался один.
Он не стал медлить. Выскочив из кровати, он торопливо её заправил, быстро умылся, позавтракал и расположился на подоконнике.
Дома на улице Мира строились быстро. Плотно примкнув друг к другу, они тянулись вдоль пологого склона горы, причём один ряд был выше другого. С левой стороны над улицей поднял свои крутые, обросшие лесом бока Бирюзовый хребет, а с другой стороны, спускаясь все ниже и ниже, стояли дома заводского соцгорода.
За соцгородом простиралась широкая долина с обширным, обнесённым досчатым забором заводским двором, а за забором курчавились кустарники, зеленело большое поле стадиона и был виден песчаный берег реки, петлявшей по дну долины.
По ту сторону реки опять стояли горы. Они каменными волнами тянулись с севера на юг, то тёмнозелёные, обросшие лесом, то серые, совсем голые, с острыми гребнями скал на боках. Были крутые и пологие, большие и маленькие — самые разнообразные горы, а всё вместе называлось коротким словом Урал.