— Родина наша! — сказал однажды отец, когда они только что переехали в эту квартиру и втроём стояли у окна. — Горы Уральские, сколько раз я вас вспоминал!
— Вспоминал всё-таки? — спросила мама и как-то особенно ласково улыбнулась.
— А ты как думала? Иной раз, как вспомнишь горы родные, так вся душа и Перевернётся. Зубами бы, кажется, фашистов загрыз, только бы скорее их победить и к вам вернуться!
Повоевал папа, поработал! А он, Толя, ещё вот ничего не сделал, даже вспомнить не о чем… Разве вот машину построит…
Он спрыгнул с подоконника и решил пойти на завод. Надо же посмотреть, откуда берутся и мотор, и руль, и кабина, и кузов…
Площадка перед проходной была полна народу. Группами и в одиночку рабочие направлялись к дверям проходной. Подойдя, они раскрывали небольшие чёрные книжечки и показывали их стоявшим у входа дежурным. «Пропуска! Пожалуй, и не пустят меня», — подумал Толя, но всё же храбро направился к двери. Не успел он приблизиться к постовому, как тот строго спросил:
— Ты куда, мальчик?
Постовой, высокий парень с засунутым за пояс пустым рукавом и целым рядом орденов и медалей на гимнастёрке, взял его здоровой рукой за плечо и удивлённо заглянул в глаза:
— Рановато тебе на завод…
— Да я не работать иду, смотреть… Мне в моторный цех надо, узнать, как моторы делают.
— Зачем?
— Себе машину сделать хочу.
— Ха-ха! — громко рассмеялся постовой. — Строитель автомобилей, вы только посмотрите на него.
Позади, Толи накапливалась толпа, кто-то из рабочих уже кричал:
— А ну, шевелись! Почему задержка? Постовой перестал смеяться и добродушно сказал:
— Ты, малыш: налево кругом, шагом марш!
Позади Толи уже создалась очередь, мальчик еле пробрался. Было обидно: ан уже рассчитал, что сегодня посмотрит, как делаются моторы, и завтра можно будет начать работу. Долго простоял Толя перед открытыми воротами, за которыми виднелась прямая асфальтированная магистраль, уходившая в глубину завода. Всё это было сейчас таким недоступным, а ведь только вчера он ещё шёл по магистрали с папкой… Как попасть на завод?
Через полчаса, когда поток людей схлынул, Толя опять подошёл к постовому:
— Пустите, а? Я только посмотрю и вернусь. Ничего не трону, честное слово!
— Нельзя, дружок! — Ответил тот и отвернулся, чтобы прикурить. Толя молча смотрел, как постовой пристраивается зажечь спичку: вынув спичку, он прижал коробку к барьеру и начал чиркать. Спичка сломалась. Постовой вынул ещё одну спичку — и вторая сломалась.
— Давайте, я вам зажгу! — предложил Толя.
— Зажги, пожалуйста!
Толя зажёг ему спичку и дал прикурить. Постовой затянулся дымом и задумчиво посмотрел на мальчика.
— Так, значит, машину собрался делать? Зря затеял! Не под силу тебе такая вещь.
— Под силу! — упрямо ответил Толя. — Мне бы посмотреть, как всё делается… Я быстро схватываю.
— Чего смотреть? Ты же видел: вон сколько народу прошло, все они машину делают, а ты один захотел. Ишь, какой… Герой!
Он ласково поерошил толину голову, но пропустить на завод наотрез отказался.
— Не разрешается малолетним, запретили. Приказ директора! — сказал он сурово. — Сам знаешь, для постового приказ — закон. Не могу, и не проси! Вот если директор разрешит…
Толя вздохнул и отошёл. Хороший человек, но, кажется, и в самом деле не может пропустить. Постовой — это всё равно, что часовой, а часовому ни в коем случае нельзя нарушать приказ. Об этом Толя не раз читал в книгах.
Людей проходило теперь на завод немного — смена началась. Шли только служащие, которые начинали работать позже, да машины непрерывной вереницей въезжали в открытые решётчатые ворота, стоявшие рядом с проходной.
Толя вглядывался в кабины, надеясь увидеть отца: может быть, он согласился бы, как вчера, провезти его на завод?
В одной кабине неожиданно мелькнуло знакомое лицо. Это был не отец, а тот самый Павлик, который утащил у него подшипник. Он сидел в кабине «Победы» по правую сторону водителя и тоже смотрел на Толю.
«Победа» медленно прокатилась шагов на пять дальше Толи и остановилась. Дверца открылась, Павлик вышел из машины и что-то сказал водителю. Дверца захлопнулась, машина, шурша колёсами и звонко выхлопывая синие клубочки газа, ушла в открытые ворота.
Павлик остался на панели и опять начал смотреть на Толю. Он улыбнулся и как-то боком, с нарочито небрежным видом подошёл поближе.
— Ты что тут делаешь? — спросил он, глядя в сторону.
— А тебе зачем знать? — недружелюбно огрызнулся Толя. Ему было и завидно, и досадно: вот ведь какой — раскатывает на легковой машине! Ещё бы такому не удалось построить машину! Ему все помогать будут… А тут завод посмотреть, и то не пускают.
Павлик смутился: видимо, ему не хотелось задирать Толю.
— Да я так просто спросил…
— Так просто… А подшипник мой утащил — тоже скажешь так просто?
— Во-первых, подшипник был не твой, а ничейный, это я точно знаю. Во-вторых, мне он не нужен, и я могу тебе его отдать…
— Ну, отдай!
— И отдам. Пойдём к нам, он у меня дома…
— И пойду. Думаешь, не пойду?
Они молча зашагали к соцгороду, искоса посматривая друг на друга. — Ты же машину хотел строить? Раздумал? — спросил Толя.
— Нет, не раздумал. Только этот подшипник не подойдёт мне — не тот размер. Он для грузовой, а я легковую буду делать…
— Ну, а я — грузовую, — внезапно решил Толя. — Мне подойдёт…
— Тебе подойдёт, — согласился Павлик.
И опять они несколько шагов прошли молча. Толя подобрал валявшийся прутик и начал нахлёстывать им изгородь, которой были обнесены недавно посаженные тополя.
— Тебе хорошо машину делать… Ты вон на легковых ездишь… Павлик пренебрежительно махнул рукой:
— Ну и что же? До проходной прокатился, только и всего.
— А на завод не ездишь?
— Могу и на завод попроситься, а что толку? Папа не разрешил в цехи ходить без него.
— А ты с ним…
— Ему всё некогда. Один раз показал главный конвейер, и то не весь…
— А я вчера весь посмотрел — от начала до конца. Два раза прошли, всё как следует разглядел, — похвастался Толя.
— Два раза! Подумаешь! Я в моторном корпусе три раза был и то ещё плохо в моторе разбираюсь. Там сидеть да сидеть надо, пока сообразишь, что к чему.
Толя бегло взглянул на Павлика. Вот как! Павлик уже побывал в моторном корпусе! Он завязал полезное знакомство: если уж самому не пришлось посмотреть, как собирают моторы, то, по крайней мере, есть кому рассказать, что там делается.
— Вот мы и пришли, — оказал Павлик.
Толя помнил этот дом, большой, четырёхэтажный, — перед ним они воевали за подшипник. Павлик повёл его мимо подъезда внутрь двора, к длинному сараю со множеством дверей. Открыв одну из них, он полез куда-то наверх, под стропила и позвал к себе Толю.
Толя проворно вскарабкался на чердак. Там был полумрак, и Толя с минуту простоял, не шевелясь, пока глаза привыкли к темноте. Он увидел Павлика на коленях перед большим фанерным ящиком.