Мне хотелось побыть с ней еще хоть немного, и я согласился.
Когда мы сели в машину и она тронулась, Бельская сказала:
— Вы как будто чем-то недовольны? Может, обиделись?
— Что вы! Нисколько! — неуверенно возразил я.,
— Обиделись… — Она вдруг стала грустной. — Вижу, что обиделись… Кстати, за вашим мотоциклом уехал милиционер.
— Когда? — зачем-то спросил я.
— Минут десять назад.
Некоторое время мы молчали. «Победа», обогнув небольшой сквер, выехала на улицу имени Шевченко и приближалась к вокзалу.
Недалеко от моста я увидел постового милиционера. Он стоял у чайной и что-то объяснял старушке, озиравшейся по сторонам.
— Заблудилась, наверно, — кивнув на старушку, сказал шофер.
— Наверно, — ответила Бельская.
— Вы знаете этого милиционера? — спросил я, чтобы как-то поддержать разговор.
— Нет… Почему я должна знать всех милиционеров, — рассмеялась она.
— Простите… Это просто к слову… Хотя мне казалось, что вы его знаете. Кто давно работает в милиции, тот обязан знать.
— С чего вы это решили? Неужели на моем лице записан трудовой стаж? Я пожал плечами:
— Нет… Само по себе понятно. Судя по действиям. Характеру человека…
— Ах вот оно что! Вы наблюдательны.
— Скажите, — я остановился в нерешительности, — каким образом вы оказались в милиции?
— Да зачем вам это!.. Какой вы все-таки странный… Впрочем, — сказала она через минуту, — если хотите, я расскажу. Только не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Хорошо?
Это уже было обещание, и я ухватился за него:
— Хорошо.
— До свидания, — подала она мне руку.
— Спокойной ночи.
Через неделю я был у Бельской. Угостив меня чаем, она села на подоконник, прислонилась спиной к стене и, глядя на улицу, заговорила тихо и не сразу, будто не хотела тревожить свое прошлое.
МАШИНА ПУТАЕТ СЛЕД ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
Глава 1 СЫН, МАТЬ И ВАРЬКА
— Опять уходишь?
— Да, мама.
— Опять вернешься в три часа ночи?
— Да.
— Когда это кончится, Алеша?
— Что именно?
— Не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!.. Сколько раз я тебя просила об этом?! Уходишь или…
— Ухожу.
— Не перечь матери. Слышишь? Увольняйся! Не то сама пойду к твоим… Уволят!.. Ну чего ты скалишь зубы?.. Ну, чего?.. Ты посмотри на себя. От тебя остались одни кости. Бо-оже мо-ой, у других матерей сыновья, как сыновья, а у меня — милиционер!..
— Не милиционер, а младший лейтенант милиции.
— Все равно!.. Как ты смеешь? Замолчи!
Алексей Воронов кончил бриться — вытер ваткой лезвие бритвы, взял прибор, полотенце и мыло, вышел во двор. Сразу за углом была колонка — он открыл кран и, согнувшись, подставил спину под воду, бьющую сильной холодной струей,
Соседская дочь Варька, худенькая большеглазая девушка, проходя мимо, огрела Воронова ладонью по спине: брызги веером разлетелись в стороны, образуя в воздухе яркую изогнутую радугу.
— Ты что, Варька, взбесилась? — недовольно сказал Воронов.
— Взбесилась, — показала язык Варька. — Не одному же тебе беситься!.. Встретишь Наташку и — бесишься!.. — Она засмеялась звонко и побежала.
Воронов выпрямился: эта чертова стрекоза все успеет заметить! Чего доброго, еще возьмет и растрезвонит повсюду — Воронов влюбился!.. У нее хватит дурости — вчера увидела маму с дядей Федором и понесла по двору: «К тетке Федосье жених приехал — скоро свадьба!»
К водопроводу подошла с ведрами бабка Анисья, дальняя родственница Варьки. Воронов, прищурившись, прощупал взглядом ее сгорбленную высохшую фигуру. «Вот такая же будет и Варька», — брезгливо подумал он и начал с ожесточением растирать тело жестким полотенцем.
— Ты еще долго будешь плескаться? — услышал он голос матери. — Иди скорей, чай остыл… Здравствуй, бабка Анисья… Скрипишь?..
Ефросинья Андреевна — Варька называла ее тетка Ефросинья — стояла на крыльце дома, подперев руками высокие бедра. На ее худом морщинистом лице, покрытом густым слоем пудры и краски, застыла злая вымученная улыбка.
— Что это ты, мама, такая… — заходя в комнату, спросил Воронов. Он освежился и казался мальчишкой — больше семнадцати лет ему нельзя было дать. — Не с той ноги встала, что ли? Ворчишь с самого утра.
— Алешка, не смей! — сверкнула глазами Ефросинья Андреевна. — Думай, что говоришь, в родном доме находишься, не в милиции!
— Ты, мама, не трогай милицию, — не удержался Воронов. — Я люблю ее и никуда не уйду. Ты хоть что…