— Что?!. — Корнилов вырвал из моих рук пресс-папье и бросил на стол. — Ты подожди, не делай больших глаз! Ты скажи — он так и не пришел к тебе на помощь?
— Нет.
— Тимонина!!.
— Я вас слушаю!
Обернувшись, я увидела в дверях секретаря отдела Машу Тимонину. Если б я не знала, что ее рабочий стол находился сразу у двери начальника, то подумала бы, что она появилась из-под земли.
Корнилов приказал:
— Позовите ко мне лейтенанта Седых!
— Хорошо.
…Минуты казались вечностью. Я сидела, не решаясь пошевелиться. Меня терзали самые противоречивые мысли. Ну, а что, если Седых скрыл свое отношение к милиции из тактических соображений? Не хотел раскрывать себя как следователь? Или помимо собственной воли оказался в нелепом положении? Струсила же я, когда увидела на задней площадке Бориса и мужчину в черных очках!..Седых доложил, вытянувшись у двери:
— Товарищ подполковник, лейтенант Седых прибыл по вашему приказанию!
— Рассказывайте! — бросил Корнилов.
— О чем, товарищ подполковник, — шагнул к столу следователь Седых.
— Ты не знаешь о чем?
— Не догадываюсь.
— Не прикидывайся дурачком! — загремел подполковник, — Что делал вчера вечером?
— Я сегодня приехал из командировки. Вчера вечером был в поезде. Происшествий за это время не было. Корнилов посмотрел на меня:
— Ты не ошиблась?
— Игорь Владимирович…
— Во сколько пришел поезд? — подполковник снова говорил с Седых.
— В семь утра. Вот командировочное удостоверение. Я хотел сам зайти к вам…
— Так… Хорошо… Приступай к работе… Следователь не уходил:
— Товарищ подполковник, объясните, что случилось?
Он сказал это с таким искренним недоумением, что я растерялась: может быть, это ошибка. Не он был вчера в трамвае. Тогда почему у подъезда разговаривал со мной, как знакомый.
— Неужели вы не понимаете о чем идет речь? — справившись с собой, ответила я за подполковника.
Седых склонил голову на, бок; в его голосе послышалась обида.
— Говорите без загадок!
— Я имею в виду вчерашнюю встречу в трамвае. Вы же только во дворе… В самом деле… — Я подошла к нему, взяла за пуговицу пиджака, потянула к себе. — Вы еще посоветовали мне молчать!.. Неужели будете отказываться?! Марк Григорьевич!
Седых оттолкнул меня:
— Товарищ подполковник, мое назначение старшим следователем кого-то тревожит! Я прошу вас разобраться и наказать виновников!.. Вы меня знаете не первый год. Я — коммунист!
— Хорошо. Идите…
— Вы что? — накинулся на меня Корнилов, как только мы остались одни. — Интриговать вздумала? На место Зайко метишь? Седых — старый работник милиции. Тебе никто не давал права… оскорблять! Запомни это!..
Я готова была все вытерпеть, мне не раз приходилось страдать из-за других, но я не могла оставаться равнодушной: подполковник, встав на защиту Седых, плюнул мне в душу, уничтожил веру в тех, с кем я должна была работать бок-о-бок не один год.
— Вы не правы, товарищ подполковник, — сказала я, чувствуя, что вот-вот разревусь. — Я никого не оскорбляла и не собираюсь этого делать. Мне обидно, что вы верите… хамелеону… Я шла в милицию с открытым сердцем, думая, что встречу поддержку старших… До свидания.
— Завтра утром зайдите ко мне с «Делом Иркутовой», — уже за дверью услышала я голос Корнилова.
14 С Е Н Т Я Б Р Я
Я выполнила приказ начальника отдела: сегодня утром доложила об окончании «Дела Иркутовой».
Вот как мне удалось «заставить» мошенницу сказать правду.
Посоветовавшись с Зайко, я сопоставила факты, имеющиеся в моем распоряжении, и вызвала на допрос Красникову.
Она зашла ко мне, устало откинув назад голову. Как и при первой встрече, я не могла без волнения смотреть на ее красивое лицо. Меня по-прежнему тянуло к ней, заставляло быть мягкой и отзывчивой, хотя бы в начале допроса.
………….
К р а с н и к о в а (попросив закурить). Наташа, когда вы перестанете меня мучить?
Я. Думаю, что это будет наша последняя встреча.
К р а с н и к о в а. Благодарю вас.
Я. Вы взволнованы… Пожалуйста, не считайте меня своим врагом. Я хочу вам помочь. Вы не виновны…