— Что?! — Джураев весь подался вперед. — Вы хотели что-то рассказать сами… Они просили. — Он посмотрел на шофера и участкового.
Наташа села на диван и кивком головы указала Мумину на стул, стоявший напротив.
— Вы назвали не всех своих друзей, — напомнила она беседу в отделении.
— Как это не всех? — овладел собой Джураев.
— Не назвали Гвоздева и Мирзаева.
— Гвоздева и Мирзаева? — у Джураева пересохло во рту. — Причем тут Гвоздев и Мирзаев?
— Первый раз слышите?
— Первый…
— Серьезно?
— Серьезно.
Наташа в упор посмотрела на Джураева:
— Серьезно?!
— Вот еще!.. Зачем это?
— Не сердитесь, Мумин. Я хотела узнать, откровенны ли вы со мной.
— Честное слово… Я не знаю никакого Мирзаева… Кто это?
— Шермат… Сын Матлюбы…
— Ах, это вы вот о ком, — будто вспомнил Джураев. — Ну, так бы сразу и сказали… Как же — Шермат мой друг.
— Вы с ним фотографировались.
— Да-да! — Джураев повернулся к Кумрихон, стоявшей у двери. — Разрешите закурить?
— Она не курит! — зло бросила Наргуль.
— Я не в том смысле. У меня есть папиросы…
— Курите, — сказала Кумрихон.
— Теперь о Гвоздеве, — напомнила Наташа, когда Джураев затянулся.
Папироса немного успокоила его, придала смелости. Он нашел в себе силы даже весело усмехнуться:
— Что это? Допрос?
— Да, — твердо произнесла она.
— Не имеете права! — вдруг задохнулся Мумин. — Я… У меня дядя…
— Я знаю, кто ваш дядя, не трудитесь объяснять. Скажите, где Гвоздев?
— Не пришивайте чужое дело!
Оперативники ценят риск. Наташа не была уверена, что Гвоздев принимал участие в краже, она только предполагала это, и, желая добиться признания Джураева, нарисовала картину преступленья так, как подсказывало воображение.
— Я кое-что напомню вам, — негромко сказала Наташа. — Однажды ночью, когда вы были на деле, ваш друг заметил на столе два сырых яйца. Это было его любимое блюдо, и он взял одно и выпил, подав второе вам. Вы не любите сырых яиц и, попробовав, положили на стол. — Она встала. — Вот скорлупа, которую положил ваш друг, а вот ваша… Не вздрагивайте, я не заставлю вас допивать, в скорлупе уже ничего нет.
— Провокация! — снова вышел из себя Джураев.
Наташа сделала шаг в его сторону:
— Имя вашего друга вы назовете сами, это облегчит вашу вину. У нас имеются отпечатки пальцев, оставленные на пленке скорлупы… Это…
— К черту! — сорвался с места Джураев. — К черту!.. Отпустите меня. Я все расскажу дяде. Увидите, вы еще пожалеете об этом! Да-да, не смейтесь!.. У-у-у, как я вас ненавижу!
— Благодарю за любезность… Товарищ младший лейтенант, — обратилась Наташа к Каримову, — поезжайте к прокурору и возьмите у него постановление на обыск квартиры… Садыкова.
— Что? Обыск? У дяди?
Джураев сначала сел, затем встал, подошел к окну, вынул портсигар, спички, но не закурил — снял очки и уставился невидящими глазами в угол комнаты.
Наташа знала, что прокурор не даст постановления на обыск квартиры Садыкова. Об этом и думать нечего. Чтобы произвести обыск в чьей-либо квартире, нужны серьезные улики. Она заговорила о постановлении, желая психологически воздействовать на Джураева.
— Да, обыск, — твердо сказала Наташа. — Иначе мы но можем. Вы отказываетесь говорить правду.
— Только поэтому? — В его глазах блеснула искра надежды. — Только поэтому, да? Товарищи!.. Ну, что вы, честное слово… Ну, неужели вы думаете… — Он подбежал к Каримову, умоляюще взглянул в лицо, потом повернулся к шоферу, к сестрам Рахмановым и, словно проснувшись, задыхаясь от неудержимого сильного плача, упал перед Наташей на колени. — Нет, ну как же это? Не ходите к дяде! Я все расскажу и так… Только не здесь… в милиции… Я не могу… Ну, пожалуйста!..
— Хорошо, — согласилась Наташа.
Во дворе к ней подбежала Наргуль. Девушка была взволнована и не сразу сказала, что хотела. Она глядела на Наташу и слезы катились из ее глаз. Это были слезы радости — теперь никто не скажет, что Кумрихон украла вещи у брата.
Наташа взяла ее за руку:
— Успокойся, Наргуль, все будет хорошо.
— Нас больше не станут…
— Тебе надо отдохнуть… Иди к Кумрихон и скажи ей, что преступники найдены, и пусть она наведет в доме порядок… Больше мы никого сюда не приведем… До свидания…
— До свидания.
Наргуль закрыла за Наташей калитку.
Джураев не обманул — рассказал Наташе все, что знал. Его сообщение почти совпало с ее версией. Правда, узнала она и такие подробности, о которых даже не подозревала.