— Это значит, что ее будут хранить до прихода адресата.
Мик кивнул, вынул из одного кармана брюк палочку сургуча, а из другого — многоразовую спичку. Для разнообразия спичка зажглась с первого раза.
— Да, она будет ждать нас в Париже. Полная безопасность.
В маслянистом пламени сургуч расплавился и потемнел. Алые капли заляпали зеленый узел и коричневую бумагу. Мик кинул ножницы и моток бечевки назад в саквояж, спрятал в карман сургуч и спичку, вынул самопишущее перо и стал заполнять адрес.
— Мик, но почему ты так дорожишь этой штукой, если понятия не имеешь, зачем она и к чему?
— Ну, этого-то я как раз и не говорил. Кой-какие мысли, конечно, имеются. У Денди Мика всегда есть мысли. У меня хватило ума, чтобы взять с собой оригинал в Манчестер, когда я ездил туда по делам генерала. У меня хватило ума выкачать из самых опытных клакеров их новейшие методы сжатия и хватило генеральских денег, чтобы заказать результат на такой же целлюлозе.
Для Сибил все это был темный лес.
В дверь постучали. Неприятного вида мальчишка-половой, стриженный под машинку и беспрестанно шмыгающий носом, вкатил сервировочный столик, чтобы собрать грязную посуду. Он тянул сколько мог, в надежде на чаевые, но не тут-то было: Мик сидел, холодно уставившись в пространство, и время от времени довольно скалил зубы.
Мальчишка звучно втянул сопли и удалился. Через некоторое время послышался стук трости в дверь. Прибыл второй из дружков Мика.
Это был коренастый, поразительно уродливый человек с глазами навыкат и плохо выбритым подбородком, его низкий покатый лоб окаймляла набриолиненная пародия на столь любимые премьер-министром кудряшки. Одет был незнакомец с иголочки, в новый, прекрасного покроя вечерний костюм, который дополняли накидка, трость и цилиндр; широкий французский галстук был заколот модной жемчужной булавкой, на пальце масонский перстень. Лицо его и шею покрывал густой бронзовый загар.
Мик проворно вскочил, пожал окольцованную руку, указал на свободный стул.
— Поздно же вы работаете, мистер Рэдли, — заметил незнакомец.
— Мы делаем все возможное, чтобы удовлетворить ваши особые нужды, профессор Радвик [30].
Стул под профессором Радвиком жалобно скрипнул. На какое-то мгновение Сибил почувствовала на себе взгляд по-жабьи выпученных глаз, и сердце ее упало. Неужели Мик просто ломал комедию, и сейчас она станет объектом какой-то ужасной сделки.
Но Радвик не проявил к ней особого интереса и снова посмотрел на Мика.
— Не стану скрывать от вас, сэр, что мне не терпится возобновить изыскания в Техасе. — Он поджал губы. В широкой расщелине его рта тускло поблескивали мелкие, грязно-серые зубы. — Светская жизнь Лондона на удивление занудна.
— Президент Хьюстон примет вас завтра в два, если, конечно же, вас это устроит.
— Прекрасно устроит, — буркнул Радвик.
— Вот и хорошо, — кивнул Мик. — Слава вашего техасского открытия растет день ото дня. Я слышал, что им заинтересовался сам лорд Бэббидж.
— Мы работали вместе с ним в Кембриджском институте, — самодовольно ухмыльнулся Радвик. — Теоретическая пневмодинамика…
— По чистой случайности я располагаю машинной секвенцией, которая могла бы развлечь его светлость, — заметил Мик.
— Развлечьего светлость, сэр? — На лице Радвика появилось раздраженное, чуть брезгливое выражение. — Лорд Бэббидж человек крайне… вспыльчивый.
— Начальные этапы моей работы пользовались благосклонным вниманием леди Ады…
— Благосклонное внимание? — Смех Радвика был похож на собачий лай. — Так это что, какая-нибудь игорная система? Чем же еще можно вызвать у нееинтерес?
— Отнюдь, — коротко бросил Мик.
— Ее светлость выбирает себе странных друзей. — Радвик смерил Мика долгим угрюмым взглядом. — Вы, случаем, не знаете человека по фамилии Коллинз, букмекера, или как там их называют? Одним словом, он делает игру на скачках.
— Нет, — качнул головой Мик, — не имел удовольствия.
— Этот молодчик вцепился в нее, как клещ в собачье ухо. — Лицо Радвика налилось кровью. — Он сделал мне предложение, выходящее за всякие рамки…
30
Радвик — персонаж, казалось бы, вымышленный; в середине XIX в. британского палеонтолога с таким именем не было. Однако Радвик (не Фрэнсис, правда, а Мартин) существует в наше время — историк науки, автор известных книг «Смысл ископаемых: Эпизоды из истории палеонтологии» (1972), «Великая Девонская полемика» (1985), «Жорж Кювье, ископаемые кости и геологические катастрофы» (1997) и др. Напрашивается еще одна параллель, с так называемыми «костяными войнами» — острейшим соперничеством двух американских палеонтологов, Отнила Марша и Эдварда Коупа. Найдя в 1879 г. бронтозавра и поспешив опубликовать описание ящера, Марш реконструировал скелет неточно — приставил к шее слишком маленький череп, найденный за несколько километров от места основных раскопок. В 1915 г. Эрл Дуглас обнаружил бронтозавра с более крупным черепом, однако позиции последователей Марша были слишком сильны, и окончательно правота Дугласа была признана лишь в 1975 г. Так что изображения бронтозавров, которые мы помним с детства по всяким занимательным книжкам, были не вполне точны.