Я потянул на себя крышку люка, ржавые петли неприятно скрипнули, уступив моей силе. Посветил вниз фонариком, скинул полупустой рюкзак и, захлопнув крышку, стал спускаться вниз. Вокруг царила кромешная темнота. Чем ниже я спускался, тем сильнее становился запах дохлых мышей. Человек может привыкнуть ко всему, даже к подобному. Я соскочил на пол, почувствовав под ногами твёрдую поверхность. Отыскал в кармане спички, зажёг керосинку и словно кот, прищурив глаза, с удовольствием наблюдал за её тусклым призрачным светом. Медленно сполз по стене и блаженно протянул уставшие, разбухшие от ходьбы, ноги. Повертел в руках банку тушёнки, одним ловким движением содрал крышку и втянул аромат холодного желе, медленно расползающийся по погребу. Разум перешагнул через силу воли, и я начал есть, жадно выковыривая пальцами куски побольше.
Глухой удар заставил меня чертыхнуться так, что я едва не сбил керосинку. По спине пробежал неприятный холодок , и я , ощущая частый стук своего сердца, выхватил карманный фонарик. Одинокий луч света хаотично забегал пол погребу, разыскивая нарушителя тишины. Нахохлившийся чёрный ворон забился в угол и, испугавшись моего орудия, принялся интенсивно долбить в люк так, что мне казалось, будто подо мной пляшет гопака пол. Чёрные бусины глаз дико косились на меня, и я, не соображая, помахал в воздухе банкой тушёнки. Ворон замер, и его очи беспорядочно стали перебегать с банки на меня, с меня-на банку. Недолго думая я положил еду на видное место, а сам поспешно ретировался в угол, пояснив: «Лопай, только успокойся!» Птица не спешила. Она долго наблюдала за мной и, наконец, соскользнув вниз, осторожно подошла к банке, клюнула раз и, одарив меня внимательным взглядом, изволила ужинать.
Я занялся своими делами , аккуратно скатал матрац и поддев железную бляху приподнял крышечку второго «секрета». Всё было на месте: Макаров , РГД , два дорогих ( по нынешним меркам) военных сухпайка и ящик с консервами , которым я разжился неделю назад в соседней деревушке. Ещё была аптечка , поверх коробок лежали две бутылки дешёвой водки ,а под всей этой «штукенцией» хранилось самое дорогое - 5000 рублей , на самый крайний случай. Я аккуратно засунул кошелёк запазуху и запихав десяток банок с тихоокеанской сайрой в рюкзак , перевёл взгляд на моего строптивого гостя.
Ворон покончив с едой дремал в углу , раскачиваясь по траектории маятника. Я подтянув ремни своей тары , затушил керосинку и с фонариком наперевес полез наверх. Непогода притихла ,и лишь лёгкий безобидный ветерок неприятно дул в размякшее от тепла лицо. Я выпустил ворона и приладил крышку на место. Птица благодарно поглядела на меня , встряхнулась , и взмахнув на прощанье крыльями растворилась в бескрайнем ночном пространстве.
Раньше я часто любил гулять по городу , думать о чём-то приятном , купить бутылку пива и усевшись на скамейке с видом аристократа ,цедить хмельное , наблюдая как уползающее за горизонт солнце отражается бликами на прозрачной глади озера. После я осознавал, что опоздал на последний автобус и пешком, насвистывая знакомую мелодию, шёл в другой конец города. Не доходил. Бесшумно просачивался в соседний двор и долго глядел на горящий свет в окне третьего этажа , в надежде , что сейчас качнётся занавеска и появится силуэт знакомой и красивой девушки , которая оглядит двор и не заметит. Но вместо неё наружу высовывалась рожа бати-амбала, который в одной тельняшке курил и наблюдал, не нагадили ли на его дорогой джип птицы. Потом обдавал меня обжигающим взглядом, и щелчком отбрасывая бычок, исчезал в кухонном пространстве. Я сидел недолго и после тяжело вздыхая , брёл домой.
-Помогите... - дикий крик ворвался в мой разум влезая между мечтами. Я передёрнул плечами и рефлекторно повернулся на звук. Молодого , тощего парня волтузило шесть довольно крупных «ребятишек». Пройти мимо я не мог и поэтому бросился к ним , на ходу подбирая , что сказать: