— Одна из задач командира — не располагать свои боевые единицы в местах, которые невозможно защитить, и не отправлять их на боевые задания, для которых они не приспособлены. Еще одна задача — знать, когда он может нарушить этот принцип. Если у этих парней есть нечто, что может угрожать Соединенным Штатам, то нам ничего не остается, кроме как пойти на риск.
— У меня такое чувство, что вы рассказываете нам все это не просто так, — предположила Гаме.
Капитан кивнул.
— Нам может понадобиться ваша помощь.
Глаза женщины расширились.
— Наша помощь?
Пол, похоже, удивился не меньше.
— Что же мы можем сделать такого, чего не может ВМФ США? — спросил он.
— Вы можете опуститься в этот каньон — он тянется на четыре тысячи футов — и подкрасться к ним со слепой стороны.
Гаме отвернулась, силясь побороть внезапный приступ головокружения и тошноты. Пол заговорил вместо жены.
— А почему вы не можете отправить в каньон одну из торпедных подлодок?
— Он слишком узкий, — ответил Лоуден. — Ближе к поверхности это всего лишь трещина, не шире двадцати футов. Да и глубже есть участки, через которые субмарина не пройдет.
Пол взглянул на Гаме. Ее била дрожь, и она отрицательно качала головой. Они здесь только чтобы послушать пленки; они гражданские.
— Я не могу вам приказать, — продолжал Лоуден, — но я прошу. Никто из моих людей не обучен управлять этим аппаратом, но даже если бы их можно было быстро научить, настоящий ключ — ваша Рапунцель.
Траут покачал головой. Гаме любит его, он ее защитник.
— Сожалею, капитан. Уверен, вы знаете, через что нам пришлось пройти. Я обещал жене, когда мы соглашались отправиться сюда, что никакого риска больше не будет. Честно говоря, я не предвидел подобных обстоятельств, но, как говаривал мой старик, «не давай слова, если не собираешься его сдержать».
Капитан был явно разочарован.
— Понимаю, почему вы просите нас, — продолжил Пол, — но, извините, я не нарушу своей клятвы жене.
Лоуден тяжело вздохнул, но, кажется, понял.
— Тогда я сообщу…
— Постойте, — прервала его Гаме.
Капитан взглянул на сотрудницу НУПИ.
— Сколько человек на этих субмаринах? — спросила она.
— Двести шестьдесят один.
Двести шестьдесят один человек. Интересно, у скольких из них есть семьи — жены, мужья, дети. Если они рискуют всем, то как же она может оставаться в стороне? Это ведь и ее страна.
Она посмотрела на мужа. Он понял, о чем она думает, и кивнул.
— Что мы должны будем сделать?
— Пока мы будем стараться отвлечь огонь на себя, — начал капитан, — вы незаметно пройдете через расщелину и выпустите своего робота. Мы прикрепим к ней двести пятьдесят фунтов мощной взрывчатки. Вы направите Рапунцель вдоль круга ускорителя и отыщете слабое место, где-нибудь, где может подаваться энергия или где туннель поднимается к поверхности, что необходимо для ведения огня. Вы пристроите ее к нему и нажмете кнопку.
— А дальше? — спросила Гаме.
— А дальше уже действуем мы, — ответил капитан.
Гаме сделала глубокий вдох. Она не могла представить, как сможет снова сесть в батискаф. От одной мысли об этом подкашивались ноги. Но она сделает это, потому что это необходимо.
Глава 54
Держа перед собой «беретту», Курт Остин крался по узкому коридору, который тянулся на сорок футов и закончился трапом.
Один пролет вел вверх, другой вниз.
Заглянув через перила, он не смог определить, далеко ли уходит каждый, но оба явно были длиннющими. Вероятно, на самый верх, к каютам, а может, даже на крышу, где установлены антенны и радиолокаторы. Десять этажей вверх.
И вниз…
Возможно, до самого днища. Он предполагал, что Катерина и Андраш пошли наверх, но, вопреки неотступному желанию найти врага и разобраться с ним, посмотрел вниз.
Чем бы на самом деле ни был «Оникс», правду не найдешь ни в служебных помещениях корабля, ни в кубрике, ни даже на мостике. Она внизу, там, где должны находиться резервуары с нефтью, насосы и внутренности танкера.
Двумя уровнями ниже он обнаружил насосное отделение и тихонько проскользнул внутрь.
У танкеров размеров «Оникса» насосное отделение большое: судно, которое вмещает миллионы баррелей нефти, должно иметь возможность быстро ее загружать, разгружать и даже перемещать. Курту доводилось бывать на танкерах, где насосные отделения не уступали машинным. И этот не отличался ничем, не считая…
Курт подошел поближе к главным трубам. Слой измороси покрывал их и распространялся на стену переборки. Остин постучал по трубе пальцами. Она была невероятно холодной.