Кое-что начало проясняться. Учитывая напряженные экономические отношения между Соединенными Штатами и Китаем и утверждения, по большей части обоснованные, что китайское правительство и его корпорации предпочитают шпионаж и кражу честному соперничеству, правительства обеих стран вряд ли обрадуются известию о том, что этот материал был отправлен в Гонконг. Но поскольку и та и другая сторона нуждаются друг в друге, то козлом отпущения будет назначен кто-то третий, в данном случае грузоотправитель: «Сёкара».
— Но почему ты позволил вовлечь себя в это предприятие? — спросил Питт. — Штаты всегда относились к тебе в высшей степени благосклонно.
— Я узнал обо всем этом только после гибели «Киндзара-мару», — ответил Такагава.
Дирк поверил — глядя на старого приятеля, он видел, как ему тяжело, как давит на него бремя бесчестия.
— Думаю, на корабль вторглись, чтобы забрать груз. Скорее всего, целью нападавших было именно то, о чем ты сейчас рассказал.
— Этот груз дороже золота, — добавил Такагава.
— Тебе известно что-то о людях, напавших на «Киндзара-мару»? Может быть, до тебя дошли какие-то слухи?
Руководитель «Сёкары» покачал головой.
И все-таки что-то должно быть.
— Где ты забрал груз?
— Во Фритауне. Сьерра-Леоне.
Лет десять назад Дирку довелось посетить Фритаун, когда НУПИ консультировала проект по углублению судоходного канала. Хотя страна тогда не оправилась от разрухи, Фритаун оставался одним из важнейших портов в Западной Африке.
Насколько он знал, с тех пор положение в Сьерра-Леоне немного улучшилось за годы правления президента Джеммы Гарана, но назвать страну центром высокотехнологичных производств было бы преувеличением.
— Груз мог идти непосредственно оттуда? — спросил он.
Такагава снова покачал головой.
— В Сьерра-Леоне есть шахты, есть полезные ископаемые, но, как я сказал, ИБМО не добывают из земли.
— Следовательно, Фритаун — транзитный пункт.
— Обычно бывает так. Груз отправляется в страну, которая имеет разрешение принимать его, а потом, уже оттуда, он следует куда-то еще, в адрес третьей стороны, причем никакие законы в таком случае не нарушаются. А потом эта третья сторона посылает его в Россию, Китай или Пакистан.
— У тебя есть предположения относительно покупателя?
— Они, конечно, будут все отрицать, — сказал Такагава. — И теперь это уже неважно. Они ведь не получили то, за что заплатили.
Мозг Дирка как будто играл в догонялки.
— А насчет продавца?
И опять Такагава покачал головой.
— Мне о нем ничего не известно.
Складывающаяся картина никак не могла понравиться Питту.
— Хочу попросить тебя об одолжении, — уважительно, как и полагается просящему, сказал он.
— Ничего больше я дать тебе не могу.
Дирк посмотрел на него пристально.
— Харуто, твои люди сгорели заживо.
Такагава закрыл глаза, словно от боли, и безотчетно положил левую руку на правое запястье, прикрывая шрамы.
— Вы преследуете их?
— Собираюсь начать.
— Тогда я дам тебе все, что смогу найти.
Питт поднялся и слегка наклонил голову.
— Спасибо. Обещаю, дальше меня это не пойдет.
Харуто Такагава кивнул, но посмотреть в глаза старому знакомому так и не смог.
Дирк повернулся к выходу.
— Хотел спросить, — сказал Такагава, — те чудесные автомобили, они все еще у тебя? Я теперь и сам такие коллекционирую.
Руководитель НУПИ остановился и повернулся.
— Да, у меня. Их даже прибавилось.
— Как насчет той, на которой ты приехал сегодня? — с легкой улыбкой спросил Такагава, вспоминая, несомненно, как тридцать лет назад, спасаясь из ада, они с Питтом, чтобы не думать о худшем, обсуждали машины.
Дирк покачал головой.
— Я приехал на такси.
— Жаль, — огорченно пробормотал Такагава.
— Но на днях, — продолжил Питт, — прокатился на «Дюзенберге».
Такагава мгновенно оживился, как будто этот образ — Дирк Питт за рулем роскошного автомобиля — неким образом согрел ему душу.
— В пятницу, — сказал он.
— Хороший день для прогулки, — согласился Питт.
Глава 30
Курт Остин отодвинул дверцу микроавтобуса и вышел на улицу напротив Прайя-Формоза. Вечер был тихий, с берега доносился шум накатывающих волн. Он подал Катерине руку, помог выйти и расплатился с водителем.