Выбрать главу

– Вам чего? – ласково спросил он.

Сверчков, всегда опрятно одетый и причесанный, выглядел немного странно. Взгляд его блуждал, как будто юноша ослеп и не понимает, что перед ним. Нельзя было подумать, что помощник пьян или с похмелья. Сверчков к спиртному не прикасался даже в студенческие годы. Образ для подражания, по-иному не сказать.

– Простите… Александр Васильевич… Я… Нет, – проговорил он, будто потеряв дар речи. И захлопнул за собой дверь. Излишне громко.

Бурцов только головой покачал. Влюбился, что ли, юный помощник? Ох уж эти барышни, так и сворачивают головы. Не говоря уже о разбитых сердцах. Жаль, дела неподсудные. Он занялся показаниями мещанки Рыдалевской, но снова раздался стук.

– Войдите! – крикнул Бурцов в некотором раздражении.

В двери опять торчал Сверчков. Юноша как будто не знал, что делать, пребывая в растерянности.

– Что же это? – пробормотал он.

Следователь, конечно, покровительствовал молодому дарованию, но всему есть границы. Окружной суд не место для забав. А для глупых розыгрышей – тем более.

– Что вы себе позволяете? – прокурорским тоном спросил он. Чтобы мальчишку страх пробрал как следует. А дурь испарилась. – Это как понимать, Сверчков? Ведете себя как полоумный. Напился, что ли? А ну-ка, прийти в чувство… Смотри у меня…

Бурцов постучал пальцем о край стола. Как стучит строгий родитель, угрожая гимназисту взяться за ремень, если тот не возьмется за ум.

Пробормотав извинения, Сверчков выбежал вон. Дверь хлопнула так, что звякнуло в стеклах. Что было уж совсем невероятно.

– Да что с ним, в самом деле? – пробормотал Бурцов, подумывая, не послать ли за доктором. Парнишка казался малость свихнувшимся. Чего раньше за ним не водилось. Даже в лихие студенческие годы. Неужто примерным поведением повредил мозги?

Загадку следователю по особо важным делам разрешить было не суждено.

Дверь кабинета снова распахнулась. Вошел Сверчков с каменным лицом. Бурцов не успел и рта раскрыть, ни пригрозить, ни успокоить. Юноша вскинул руку. В которой сжимал револьвер. Держал неумело, ствол танцевал, как балерина императорского театра.

– Ты… Ты… что удумал… – только успел пробормотать Бурцов, который еще не бывал на расстреле. Хотя многие революционеры отдали бы бороду Карла Маркса до последнего волоска, чтобы всадить ему пулю промеж глаз.

Сверчков нажал на курок. Хрустнул выстрел, за ним другой. Помощник стрелял в своего благодетеля до последнего патрона. И щелкал пустым барабаном, пока не вбежал судебный пристав, повалив его. Такого скандала в Окружном суде еще не случалось.

19 октября 1898 года

4

В здании Департамента полиции на Фонтанке имелось подлинное сокровище. О котором многие в столице слышали, но мало кто знал, что находится оно именно тут. Сокровище не было ни слитком золота, ни сейфом, набитым ассигнациями, ни брильянтовым колье. От этого ценность его увеличивалась многократно.

Надо сказать, что сокровище было не предметом, который можно продать, потерять, передать по наследству или проиграть в карты. То есть сделать то, что проделывают обычно с сокровищем. Каждый, кто имел счастье или несчастье с ним столкнуться, сразу понимал, с чем, а вернее, с кем имеет дело.

Сокровище сочетало в себе удивительный набор качеств: мощный, если не сказать гениальный, ум, глубочайшие познания в естественных науках, внешность, от которой столбенели дамы и барышни, при этом жуткий, вздорный, скандальный, отвратительный характер, от которого не было спасения. Несчастный, которому судьба уготовила попасть под горячую руку или ядовитый язык сокровища, еще долго приходил в себя и внукам рассказывал, какой чести удостоился. Впрочем, говорить об этом сокровище можно так долго, что наскучит.

Кто же был этим самым живым сокровищем?

Нет, не директор Департамента действительный статский советник Зволянский. Ну что директор – сегодня есть, а завтра наградили орденом и помер. Никто не вспомнит, что был такой директор. Мелочь и пустяк. Нет, и не чиновники канцелярии, которые старательно плодили бумаги, отношения и письма. И даже не швейцар при дверях Департамента, отставной унтер Филимонов, сверкавший пуговицами на холмистом пузе. Сокровище занимало несколько комнат на третьем этаже, почти под крышей, где располагалась картотека почти всех известных преступников империи и криминалистическая лаборатория.

Надо сказать, что хозяин картотеки и лаборатории был всей криминалистикой России в единственном числе и лице. Лицо это украшали шелковистые усы. За ними тщательно ухаживали, подстригали и холили. Но что стоили эти усы без взгляда, который мог привести в оторопь участкового пристава. Во взгляде этом светились такой ум и природная сила, что слабые натуры, встретившись с ним, предпочитали или подчиниться, или сбежать.